— Я выходила подышать свежим воздухом. А вы что делали? — Она сняла шубу и небрежно бросила ее на стул.
Много лет назад она где-то прочитала, что настоящая леди обращается с норковой шубой, как с простым пальто, а с простым пальто — как с норковой шубой, и с тех пор у нее появилась такая привычка.
— Да ничего особенного. — Голос Фебы, как обычно, звучал несколько безучастно.
Раньше она, по крайней мере, предложила бы помочь убрать со стола, но сейчас дочь просто сидела, уставившись на пляшущие в камине языки огня. Абигейл подумала, что она, возможно, все еще дуется из-за взбучки, которую получила после провальных съемок торжественного рождественского ужина, — конфронтации, быстро переросшей в громкую перебранку. Когда Абигейл обвинила дочь в том, что она больше интересуется каким-то мальчиком, с которым только что познакомилась, чем собственной матерью, Феба со злостью бросила ей в ответ:
— С Нилом я, по крайней мере, не чувствую себя какой-то невидимкой! А в твоем присутствии это выглядит так, будто меня здесь просто нет. Я даже удивляюсь, что ты вообще заметила, что меня не было на этой дурацкой вечеринке.
Болезненный упрек, в результате которого Абигейл почувствовала, что теперь невидимкой оказалась она сама.
Мысли ее вернулись к Вону. Она воспроизвела в памяти поцелуй, тепло его губ, так контрастировавшее с изысканной прохладой его пальцев, ласкавших ее щеку. Для него она не была невидимкой. Для Вона она была человеком со своими чувствами, желаниями и потребностями. Человеком, хотя и совершающим ошибки, но все же изо всех сил старающимся исправлять их.
Не успела Абигейл сесть, как Феба тут же встала.
— Пойду пройдусь. Пока, ребята.
— И куда это ты собираешься идти в такое время? — Голос Абигейл прозвучал более строго, чем ей хотелось бы.
Феба озадаченно взглянула на нее.
— Что ты имеешь в виду? Сейчас только восемь тридцать. К тому же папа мне уже разрешил.
— Разрешил — что?
Феба тяжело вздохнула с видом человека, которому досаждают дурацкими вопросами.
— Мы с Нилом едем прокатиться на машине, — нехотя ответила она.
— Ты была вместе с ним большую часть дня, — напомнила ей Абигейл. — К тому же сейчас Рождество. Самое время побыть в кругу семьи.
Феба с выражением немой просьбы на лице повернулась к Кенту:
— Ну, пап?
— Я не вижу в этом ничего плохого, — сказал он, отпуская Фебу снисходительным жестом. — Езжай, детка, развлекись. Но не забудь, что я хочу видеть тебя дома до полуночи.
Когда Абигейл и Кент остались в комнате одни, она повернулась к нему и со злостью спросила:
— Почему ты всегда делаешь это?
— Что — это? — прикинулся непонимающим Кент.
— Подрываешь мой авторитет вот таким образом.
— Ничего такого я не делаю, — спокойно ответил он. — Просто я ей уже сказал, что она может пойти. Не понимаю, почему ты поднимаешь вокруг этого такой шум.
— Значит, ты не придаешь большого значения тому, что наша дочь проводит каждую свободную минуту с этим мальчиком? — вспылила Абигейл. — Они могут заниматься сексом — откуда нам знать?
— Она разумная девочка, — произнес Кент все тем же рассудительным тоном, который сводил ее с ума. — Если мы не смогли при воспитании привить ей правильные ценности, сейчас уже поздно причитать по этому поводу.
— Тебя это, похоже, нисколько не тревожит.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Тебя расстраивает мысль о том, что она занимается сексом или что она занимается сексом именно с Нилом? — Он, как обычно, своим вопросом резанул по живому с привычной хирургической точностью.
— Я ничего не имею против конкретно Нила, — заявила Абигейл, как бы оправдываясь. — Он кажется мне довольно славным парнем…
— Даже несмотря на то, что он волею судьбы связан с Лайлой, — закончил за нее Кент.
— Не нужно мне ничего подсказывать. Честно говоря, мне плевать, с кем он связан. Он старше Фебы, а это значит, что он несколько опытнее нашей дочери.
— Ему восемнадцать. И я бы не назвал его человеком, умудренным жизненным опытом.
— И тем не менее. — Абигейл не нашлась, что ответить. Нил действительно не производил такого впечатления.
— Феба всегда была независимой и себе на уме, — напомнил ей Кент. — Откуда мы знаем, может, там все как раз наоборот и это она оказывает на него влияние?
— Но это же просто смешно. В ее-то шестнадцать!
Кент продолжал смотреть на нее своим неподвижным и неумолимым взглядом.