Он отломил кусочек кренделя и бросил его голубям, собравшимся у их ног. У брата снова начали отрастать волосы; они напоминали бледный пушок, какой в младенчестве был на макушке у Нила. Кроме того, Вон немного набрал в весе и сейчас уже не выглядел так, будто утопает в собственной одежде.
Он повернул к ней голову и улыбнулся.
— По сравнению с чем? С ходячим трупом?
Несмотря на легкий, непринужденный тон, Лайла услышала в его голосе нотки, заставившие ее насторожиться. Может, Вон чего-то не договаривает?
— Кстати, как прошел вчерашний прием у доктора? — спросила она, надеясь, что говорит ровно, без волнения.
Ей очень хотелось побыстрее узнать о результатах первого осмотра после химиотерапии в пятницу, но она сдерживалась до этого момента, потому что знала, как Вон ненавидит, когда его торопят. Однако терпения уже не осталось, и Лайла решила: что бы там ни было, она должна знать это.
— Через две недели я начинаю новый курс химиотерапии, — сообщил Вон.
Голос его звучал бесстрастно, таким тоном он вполне мог бы говорить о погоде (ясно, на севере формируется область высокого давления), но она слишком хорошо знала брата. Так он вел себя, когда чего-то боялся.
— И что это означает?
— Если коротко, то ситуация далеко не безнадежная, но… сказать, что я выкарабкиваюсь, пока нельзя.
— А можно немного поконкретнее?
Увидев в глазах сестры тревогу, Вон потянулся к Лайле и успокаивающе сжал ее руку, затянутую в перчатку.
— Понимаешь, я знаю, что ты сразу же начнешь делать какие-то выводы, поэтому и не тороплюсь говорить что-то определенное. А ведь это неплохие новости.
— Но и на хорошие новости это тоже как-то не очень похоже. Вон, ты мне чего-то не договариваешь?
Он бросил на нее долгий взгляд, явно пытаясь сообразить, как выкрутиться из этого положения. Но затем, видимо решив, что у нее все равно есть его номер телефона и что она не отстанет от него, пока он все ей не расскажет, Вон, тяжело вздохнув, в конце концов сдался.
— Никакого повода для паники нет. На томографическом снимке высветилась всего одна небольшая пораженная область. Во всем остальном я чист, как стеклышко. — Он кинул голубям остаток своего кренделя и медленно поднялся на ноги. — А теперь, поскольку нет непосредственной угрозы, что я прямо сейчас сыграю в ящик, почему бы нам не завершить эту дискуссию и не поговорить о чем-нибудь другом?
Лайлу подмывало наехать на него, настоять на том, чтобы он рассказал ей все в мельчайших подробностях, но она опасалась, что из-за ее напористости Вон только еще больше замкнется. Во всяком случае он уже сказал ей все, что собирался. Теперь ей оставалось только терпеливо ждать и верить, что доктора знают, как с этим справиться.
— О чем бы ты хотел поговорить? — спросила она, идя рядом с ним.
Вон пожал плечами.
— Не знаю. Тебе виднее.
Что-то в его голосе заставило ее насторожиться.
— Ты говоришь так, будто считаешь, что я от тебя что-то скрываю.
— Правда? — Он повернулся и испытующе посмотрел на нее.
— Нет. А почему ты спрашиваешь?
— Простое любопытство. Ты по-прежнему встречаешься с этим парнем, с Каримом? Кстати, хороший парень. Он мне очень даже понравился.
Она нахмурилась.
— Я с ним не встречаюсь. Я же говорила тебе — мы просто друзья.
— Значит, другого мужчины у тебя нет?
— Конечно нет. Неужели ты думаешь, что я бы скрыла от тебя, если бы у меня кто-то появился?
— Могла бы и скрыть, если он, скажем, человек женатый.
— Ну какого черта я бы стала встречаться с… — Лайла резко прикрыла рот ладонью, внезапно догадавшись, к чему он клонит. Ну конечно! Она вдруг поняла многие вещи, которые раньше никак не могла связать. — Ты тогда поговорил с Абби, верно? — Вон не стал этого отрицать, и она продолжила: — Так вот почему она следит за мной, будто я к чему-то причастна! Неужели она подозревает, что между мной и Кентом что-то есть? — Она вдруг расхохоталась. — Но самое невероятное, что и ты, похоже, купился на это. Как ты мог хоть на минуту подумать, что я могу так низко пасть?!
Лицо Вона смягчилось, он явно раскаивался.
— Я не собирался тебя ни в чем обвинять, сестренка. Мне просто нужно было знать. Вот и все.
— Что ж, теперь ты знаешь. — Честно говоря, гнев ее в большей степени был обращен на Абигейл, а не на Вона. Обвинять ее в таких низких вещах! — А что касается Абигейл, то на ее месте я уж точно лучше помолчала бы! Если кому-то и есть смысл беспокоиться, то это как раз Кенту.
Вон искоса взглянул на нее.