На губах ее мелькнула тень улыбки.
— Я бы хотела сделать один звонок, в другой город, por favor[122].
— Интересно, где это написано, что кофе в больницах обязательно должен быть ужасным? — Лайла сделала еще один глоток из своей дымящейся пенопластовой чашечки и скривилась.
Они с Каримом сидели в кафетерии, заняв столик у ряда окон, выходивших на автомобильную стоянку. По настоянию Лайлы Вон с Джиллиан отправились обратно в гостиницу. Заметив, что брат плохо выглядит, она заявила, что в данный момент ей меньше всего хотелось бы переживать еще и по поводу его здоровья.
Она не знала, куда подевались Абигейл с Кентом. В последний раз она видела их, когда те собирались выйти на улицу, возможно, чтобы подышать свежим воздухом или просто поговорить наедине. Казалось, они наконец-то достигли какого-то понимания. Перед лицом нового кризиса эти двое, похоже, были готовы отбросить свои взаимные обиды и объединить усилия, чтобы помочь Фебе.
Лайла знала, что ей тоже предстоит сосредоточиться на Ниле. Она не могла позволить чему-нибудь… или кому-нибудь… отвлекать ее от действий, необходимых для того, чтобы уберечь сына и помочь ему во время выздоровления. Сегодня ночью трагедию удалось предотвратить, но кризис, причем реальный кризис, продолжал разрастаться. И она несла ответственность — она одна, после того как погиб ее муж, — за то, чтобы провести сына через столь трудное испытание. А это означало, что с сегодняшнего дня она будет ставить интересы Нила превыше любых эгоистических желаний, которые могут возникнуть у нее. Твердо решив, что иначе не может быть, Лайла сидела, прихлебывая скверный кофе; взгляд ее скользил по комнате, задерживаясь на стенах цвета лейкопластыря, на людях, склонившихся над своими подносами за соседними столиками, на том, что виднелось из окна, — в общем, она смотрела на что угодно, только не на Карима.
Она не могла допустить, чтобы решимость ее испарилась.
— Не думаю, что их бизнес зависит от постоянных посетителей, — заметил Карим с присущим ему чисто рациональным подходом.
Лайла вздохнула.
— Ты, наверное, думаешь, что мне пора было бы уже привыкнуть к этому. Видит Бог, я действительно провела в больницах достаточно времени. Но с мамой все было по-другому, потому что я знала, что она умрет. И с моим братом — то же самое. Я знаю, что он выживет. Но когда речь идет о твоем сыне, который только что пытался убить себя… — Из горла ее вырвался какой-то тихий сдавленный звук, и она, опустив голову, прикрыла рот кулаком.
— В том, что он спасся, была своя причина. — Тихий голос Карима звучал успокаивающе. — В планы Господа не входило, чтобы он умер таким образом.
Лайла подняла глаза и внимательно посмотрела на него.
— Ты по-прежнему еще веришь в Бога? После всего, что с тобой случилось?
Он кивнул.
— В Коране написано, что продолжительность каждой жизни измерена. И только Аллах имеет над ней власть. Если бы это не было предопределено свыше, я сейчас вряд ли бы сидел рядом с тобой. Это касается и твоего сына.
Она недоверчиво подняла бровь.
— Значит, от человека в этом смысле мало что зависит?
— Только в плане того, как распорядиться отведенным нам временем.
У Лайлы появилось ощущение, что они сейчас говорят не только о Ниле.
— Раньше я тоже верила в Бога, — сказала она. — Но трудно сохранить веру в божественное, если тебе довелось увидеть своего мужа на полу с простреленной головой. — После похорон Гордона Лайла ни разу не была в церкви.
Губы Карима изогнулись в легкой ироничной улыбке.
— Тем не менее ты здесь. Живешь. И даже, можно сказать, цветешь.
Она вспомнила о том, что произошло между ними накануне вечером.
— Я тоже так думала. До этого момента.
— Ты не должна винить себя в том, что случилось с Нилом, — твердо произнес Карим.
Лайла пожала плечами.
— Я его мать. И это совершенно естественно.
— Значит, то, что ты сказала Абигейл, было всего лишь словами?
— Нет. Я действительно так думаю. Я не верю, что наши дети пытались покончить с собой из-за того, что мы с ней что-то сделали или не сделали. Но это не означает, что мы должны продолжать в том же духе, будто ничего не произошло. Я обязана сделать все от меня зависящее, чтобы гарантировать, что Нил не попытается когда-нибудь вновь повторить это. Даже если для этого придется надолго отложить свою личную жизнь. — Лайла отвела глаза, боясь, что они выдадут ее. Какая-то ее часть хотела, чтобы Карим прямо сейчас обнял ее, чего бы ей это потом ни стоило.