Вон с отвращением покачал головой.
— Подлый ублюдок.
Она посмотрела куда-то мимо него, и губы ее сурово сжались.
— Поверь мне, я не понаслышке знаю о подлых ублюдках, которые охотятся на молоденьких девочек. И от этого все только еще хуже. Я должна была распознать намеки.
— Откуда тебе знать? Большинство людей не способно подозревать такие вещи автоматически.
— Я — не большинство.
— Что ты хочешь этим сказать?
Абигейл сделала глубокий вдох, как будто стараясь себя успокоить, и после этого посмотрела ему в глаза.
— В ее возрасте я тоже подвергалась сексуальным домогательствам.
Вон испытал настоящий шок.
— Господи…
— Это был мой дядя, — сдавленным голосом произнесла Абигейл. — Мне было всего шестнадцать. Единственный человек, с кем я была до этого, был ты. И мы никогда… — Она умолкла, и глаза ее наполнились слезами.
— Ох, Абби. Моя бедная Абби. — Вон нежно обнял ее.
— Когда я говорила тебе, что твои письма были для меня спасательным крутом, я имела в виду именно это, — хрипло прошептала она.
Он отодвинулся и заглянул ей в глаза.
— Если бы я только знал, я бы горы сдвинул, чтобы забрать тебя оттуда. Ты веришь мне?
Она кивнула и слабо улыбнулась.
— Я постоянно видела это в своих мечтах. Рыцарь на коне, в сияющих доспехах, который едет, чтобы спасти меня.
— Я бы сделал даже больше. Поверь, я бы изувечил этого мерзавца. Почему ты мне ничего не сказала?
— Мне было очень стыдно. Я думала, что в каком-то смысле виновата сама. Я даже Кенту об этом никогда не говорила. И он ничего не знал… до вчерашнего приема у врача.
— Он, наверное, был немало обескуражен.
— Скорее шокирован. И разозлен тоже. Он не мог понять, почему я скрывала это от него.
— Действительно, почему? — полюбопытствовал Вон.
Она слегка пожала плечами.
— Я хорошо умела хранить секреты. Даже слишком хорошо, как теперь оказалось.
Внезапно Вону многое стало понятно. Он понял, почему Абигейл так болезненно, с гораздо большей обидой, чем это могло бы происходить при обычных обстоятельствах, восприняла то, что Лайла не связалась с ней. Какой брошенной она должна была чувствовать себя! Покинутой посреди неизвестности, с умирающей мамой на руках и своим дядей-насильником…
Но Вон больше не мог думать об этом. Если бы он продолжил, то наверняка не удержался и со всей силы врезал бы кулаком по чему-нибудь, что попалось бы на пути.
Теперь он осознал, на какую вершину пришлось подняться Абигейл, чтобы простить Лайлу, и от этого его любовь к ней стала еще сильнее.
— Значит, ты хотела поговорить со мной об этом? — спросил он.
— Частично — да. — Не сводя с него пристального взгляда, она казалась сейчас более уязвимой, чем он привык ее видеть. — Все, что произошло со мной в последнее время, заставило меня кое-что понять. Мне необходимо знать, Вон, где мы с тобой сейчас находимся. Речь не идет о том, — быстро добавила она, — что я хочу каким-то образом заарканить тебя. Пожалуйста, не нужно так думать. В настоящий момент я не в состоянии планировать что-то даже на ближайшее Рождество, не говоря уже о более долгосрочной перспективе. Мне просто нужно понять, является ли это — то есть мы — просто данью нашему прошлому или же за этим действительно что-то стоит.
Он обнял ее и поцеловал, поцеловал глубоко и чувственно, надеясь своим поцелуем покончить со всеми ее сомнениями.
— Не этого ли ответа ты искала? — прошептал он, наконец отрываясь от ее губ.
— Не этого, но ты определенно движешься в правильном направлении. — Лицо ее засияло, но ненадолго, и улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. — Нет, серьезно, Вон, как ты видишь наше будущее? Мы уже давно не дети. И у нас обоих слишком сложная жизнь, чтобы пускать все на самотек, со слабенькой надеждой на удачу.
Она сняла шарф, и солнце, пробивавшееся сквозь листья дерева гинкго, под которым они стояли, подсветило рыжеватые пряди ее волос, заставив их засверкать. На этом фоне лицо Абигейл казалось бледным. Вону очень хотелось сказать все, что она жаждала услышать от него, но это означало бы рисовать такую же фантастическую картину, которую Абигейл когда-то видела в своих девичьих мечтах: они вдвоем вместе скачут на лошадях навстречу восходящему солнцу. С его стороны было бы нечестно позволить ей думать, что у них может быть совместная жизнь, тогда как в реальности их отношения будут представлять собой редкие встречи и общение по телефону. Поэтому, стиснув зубы, он сказал: