Через год в ее жизни появился Анхель. У него было ангельское лицо, в полном соответствии с его именем, и лучезарная, как полуденное солнце, улыбка, зажигавшая всех и вся вокруг него. Анхель был в городке новым человеком; направляясь на Север в поисках работы, он остановился здесь на несколько дней. Его взяли на кожевенный завод, где в то время работала Консепсьон, и это была любовь с первого взгляда. Анхель продолжил свое пребывание у них с недели до двух, а потом и вовсе отложил отъезд на неопределенный срок. Они начали встречаться после работы. Анхель никогда не приходил к ней домой с пустыми руками, и хотя подарки были скромными — букет полевых цветов, которые он сорвал для нее, dulce[23] или буханка хлеба из panadería[24], небольшая игрушка для Милагрос, — для нее это было все равно что алмазы или рубины. Она так долго не чувствовала себя женщиной, и еще дольше — желанной женщиной, что буквально расцвела, как в пустыне после ливня расцветают кактусы. Нежные слова Анхеля были для ее испепеленной души живительным дождем.
— Когда-нибудь я накоплю достаточно денег и вы с Милагрос приедете ко мне в Америку, — любил говаривать он воркующим голосом, качая на своем колене маленькую Милагрос, которой тогда был год. — Ты ведь хочешь этого, верно? Чтобы я был твоим папочкой?
Милагрос радостно агукала в ответ, а Консепсьон смотрела на них, и сердце ее переполнялось счастьем. Слушая его рассуждения об их общем будущем, глядя, как он нежен с ее маленькой девочкой, она с легкостью представляла свою дальнейшую жизнь с ним. К тому же Анхель не ограничивался одними только словами. Покоряя ее своими руками и губами, он вытворял с ней в постели такое, что при воспоминании об этом Консепсьон до сих пор заливалась румянцем.
Но в конце концов он тоже разбил ей сердце. По иронии судьбы она в тот день шла в церковь, чтобы спросить у отца Муньоса, как ей расторгнуть свой брак, чтобы снова выйти замуж, и неожиданно встретила старого приятеля Эстебана, с которым они давно не виделись. Они принялись болтать, и Консепсьон мимоходом обмолвилась, что у них на кожевенном заводе появился новый парень — Анхель Менезес из Эль-Сальто. Не считая этого, она ничем не выдала Эстебану своего особого интереса к Анхелю, потому что сначала собиралась поговорить со священником, а уж потом рассказывать о его ухаживаниях. Но плата за эти мимолетные слова оказалась очень высокой для нее… хотя, с другой стороны, они уберегли ее от лишнего унижения или еще чего похуже. Поскольку у Эстебана в Эль-Сальто жил двоюродный брат, он знал Анхеля и рассказал, что тот семейный человек и что дома у него есть жена и ребенок.
Услышав это, Консепсьон на миг потеряла дар речи. У нее было такое чувство, будто здесь, посреди городской площади из безоблачного неба в нее ударила молния. Затем она почувствовала прикосновение Эстебана к своей руке и увидела совсем близко его встревоженные глаза.
— Está bien?[25] — озабоченно спросил он.
— Si[26], — солгала она. — Просто ногу свело. Ну вот, уже отпустило. — Консепсьон выдавила из себя улыбку. Оглушенная неожиданной новостью, она попрощалась с ним и пошла по дороге дальше.
Это был удар, от которого она так никогда полностью и не оправилась.
С тех пор ее сердце постоянно находилось под бдительной охраной. И дело было не в том, что она пыталась таким образом защитить себя от возможной боли; она достаточно повидала, чтобы понять: брак — это не только то, что о нем восторженно рассказывают. Намерения Варгаса, проявлявшего к ней интерес, вполне могли быть серьезными; наверняка у него был большой дом, деньги в банке, но все это необязательно являлось гарантией хорошей жизни с ним. Значительную часть из последних двух десятков лет Консепсьон наблюдала за семейными парами вокруг себя, отмечая, как подобострастно ведут себя многие жены по отношению к собственным мужьям и как внутренний огонь этих женщин с каждым годом постепенно угасает. Очень немногие из них были так же счастливы, как сразу после свадьбы, и ни одна не имела той свободы, которой располагала она. Консепсьон регулярно поздравляла себя с тем, что выбрала другой путь, даже несмотря на то, что воспитывать ребенка одной было тяжело. И только иногда, во время приступов грусти по ночам или после редкого стаканчика спиртного, она удивлялась, зачем, запирая двери своего сердца, она отвергает тех мужчин, которые находятся от нее на расстоянии вытянутой руки.