Уже через три месяца совместных работ на свет появилась первая в мире техника генного клонирования. С помощью энзимов Бойера вырезался некий перспективный участок ДНК (скажем, кодирующий информацию о важном человеческом гормоне), прикреплялся к плазмидам Коэна, последние доставляли гены в бактерию, которая, в свою очередь, начинала множить нужный гормон со всей прилежностью бездумного существа. Все эти манипуляции, которые в скором будущем легли в основу генетической инженерии и биотехнологии, получили название рекомбинантной ДНК-технологии.
Как и полагается настоящим ученым, Бойер и Коэн не придали никакого утилитарного значения своему открытию и, отнюдь не задумываясь о патентах, щедро поделились с коллегами результатами экспериментов. Первым заприметил непорядок Нильс Реймерс, руководитель отдела распространения технологий Стэнфордского университета. Как-то раз, почти год спустя после открытия (1974), он рассеяно перелистывал подшивку "Нью-Йорк Таймс", подготовленную информационным отделом, где и натолкнулся на статью известного научного журналиста Виктора МакЭлени, в которой вовсю расхваливался рекомбинантный прорыв Бойера и Коэна. "Бог с ним, с Бойером, - мелькнуло в голове Реймерса. - Но ведь Коэн, как-никак, наш сотрудник!" Через пять минут Нильс Реймерс уже упрекал ученого по телефону в недальновидности: по правилам, оформление заявки на патент возможно только в течение одного года с момента первой публикации, так что оставалось чуть больше одной недели! И все-таки Реймерс успел, за что внуки Бойера и Коэна должны благодарить университетского чиновника до скончания веков: к 1987 году, когда истекло действие свидетельства, получилось ни много, ни мало 250 миллионов долларов. Однако это было только начало!
Молодой человек с огненным взоромДля создания биотехнологической компании нужны мышь, микробиолог и венчурный капиталист, причем для выхода на биржу двое последних - лишние.
Из калифорнийского юмораВ нашей истории почти все герои либо читают газеты, либо принимают эпохальные решения за кружкой пива. От этого никуда не деться: его величество случай и деловая этика поколения "бэби-бумеров" [69] стали фундаментом каждой американской технологической компании, чья капитализация сегодня перевалила хорошо за миллиард долларов.
Итак, в 1975 году пришло время читать газеты Роберту Суонсону, 27-летнему сотруднику самой влиятельной инвестиционной компании Силиконовой долины "Кляйнер-Перкинс-Колфилд-Байерс". Из сан-францисской прессы Суонсон узнал о рекомбинантной ДНК-технологии, и, хотя до Суонсона об открытиях Бойера-Коэна читали сотни и даже тысячи венчурных капиталистов, он был единственным, кто сделал из почерпнутой информации далеко идущие выводы. Оно понятно: Роберт Суонсон наверняка был единственным венчурным капиталистом, который что-то понимал в генетике: как-никак, одновременно с магистерской степенью в престижнейшей школе бизнеса Слоуна, Суонсон облачился в мантию бакалавра химических наук в Массачусетском технологическом институте.
Выйти на Бойера Суонсону сразу не удалось: пришлось переговорить с дюжиной менее именитых научных сотрудников Университета Сан-Франциско. Все как один посмеялись над фантастическими идеями юного финансиста: "Ученые, с которыми я встречался, - вспоминает Роберт, - единодушно уверяли, что о коммерческом применении транспортировки генов и речи быть не может, по крайней мере, в ближайшие десять лет". Герберт Бойер, разрывающийся между лабораториями, студентами и аспирантами, согласился уделить Роберту Суонсону ровно десять минут. Свидание было назначено в пивном баре по соседству с университетским кампусом.
Суонсон и Бойер пили пиво три часа. Трудно сказать, что заставило именитого профессора поверить на слово молодому капиталисту: удивительный заряд внутренней энергии, фанатичная вера в новые технологии или просто умение Роберта Суонсона пить пиво как настоящий мужчина. В конце концов, Герберт Бойер не всегда был генетиком и профессором: он родился и вырос в западной Пенсильвании среди сталелитейных заводов, вагоностроительных фабрик и угольных шахт, все детство пробегал в тяжелом шлеме форварда местной футбольной команды. Как бы там ни было, Бойер и Суонсон ударили по рукам, скинулись по 500 долларов и учредили первую в мире компанию по производству невиданных доселе biopharmaceuticals - биологических лекарственных препаратов. Стартап окрестили Genentech - от Genetic Engineering Technology (генетическая инженерная технология).