Несмотря на уникальные по своим временам меры безопасности, несчастья преследовали DuPont постоянно: 7 августа 1817 года из-за пожара на пороховой мельнице Брэндиуайн погиб глава клана Пьер Самюэль, в 1818-м - новый взрыв на той же мельнице, в 1857 на рабочем месте подорвался Алексис дю Пон, в 1884 не справился с буйным норовом динамита первопроходец Ламмот, в 1911 два мощных взрыва уничтожили крупнейший пороховой завод в Уопуоллопене. Трагедии, однако, лишь способствовали дальнейшему совершенствованию технологий. Именно этот опыт и определял умение DuPont перестраиваться в кратчайшие сроки, переориентируя бизнес на, казалось бы, невероятные направления.
Пожары и взрывы гибкости компании не добавляли. Требовался еще и волевой интеллектуальный импульс. К сожалению, после ухода Пьера Самюэля и Элетера Иренэ с родовыми импульсами возникли затяжные проблемы. Казалось, природа отдыхала после впечатляющей полосы генетических достижений на материале трех поколений. Особо тупиковой была ветка «Генерала Генри» - Анри дю Пона (1812-1889), вояки и держиморды. «Босс Генри», как прозвали его рабочие, расходовал всю свою энергию на разносы и нагоняи, кои устраивал в ходе инспекций по многочисленным заводам DuPont. В остальном Анри дю Пон был ограниченным и отсталым человечком, умудрившимся довести крупнейшего производителя пороха почти до полного разорения.
Линию «Генерала Генри» продолжил его сын «Полковник Генри» - Анри Алджернон дю Пон, еще один милитарист утонченного клана сен-симонистов. В 1861 году Анри Алджернон окончил училище в Вест-Пойнте, ушел артиллеристом на Гражданскую войну, стал подполковником, после чего увяз в казарменной жизни еще на десять лет. В 1875-м он комиссовался, вернулся в родную семейную вотчину Делавэр и возглавил транспортный отдел DuPont. Несмотря на то, что «Полковник Генри» никогда не занимал центральных должностей в управленческой структуре компании, он являлся старшим партнером, поэтому его слово играло решающую роль при принятии стратегических решений. И роль эта была отрицательной. В 1889 году умер глава клана и компании «Генерал Генри». Власть должна была перейти либо к «Полковнику Генри», либо к его брату Уильяму. Но братья переругались, в результате чего трон достался Юджину дю Пону, который погрузил DuPont в анабиотическое состояние еще на 13 лет.
1902 год стал переломным. После смерти Юджина руководство было снова предложено Анри. Он, однако, отказался, поскольку ушел с головой в политику и как раз боролся за место в Сенате. Поразительным образом никто из старших партнеров семейного клана также не горел желанием брать на себя обязательства по выведению компании из кризиса. И тогда случилось невероятное: «старики» во главе с «Полковником Генри», проявив чудеса дальновидности, согласились продать компанию молодому поколению дю Понов!
Таким образом, в юбилейный (столетний) год трое блистательных птенцов из гнезда Массачусетского технологического института - Томас Колеман, Пьер С. и Альфред И. дю Поны - получили в полное распоряжение огромный семейный бизнес, который преобразовали наирадикальнейшим образом: из старомодной пороховницы нации DuPont превратилась в многопрофильную компанию с уникальной научно-исследовательской базой.
Звезда DuPont взошла по второму кругу.
(Продолжение следует)
Сергей Голубицкий, опубликовано в журнале "Бизнес-журнал" №19 от 27 Сентября 2005 года.
http://offline.business-magazine.ru/2005/79/232223/
Окончание. Начало см. в «БЖ» № 18 (78) 2005 г.
История DuPont XIX века, в первую очередь, интересна якобинскими духовными и политическими идеалами, которые занимали в жизни создателя компании, Элетэра Иренэ дю Пон де Немура, гораздо более важное место, чем лишняя пригоршня долларов. Идеалы эти не только легли в основу корпоративной этики DuPont, но и определили ее привилегированное положение в американском предпринимательстве, поскольку самым неожиданным (для непосвященных) образом нашли глубокое понимание и теплый отклик в душе иллюминированных правителей Нового Света, в большинстве своем - знойных либералов и членов масонского братства. Однако, с точки зрения бизнеса, дюпоновская модель XIX века представляла собой довольно жалкое зрелище: могучие связи и титаническое трудолюбие нескольких поколений семейного клана дю Понов едва-едва компенсировали полное отсутствие эвристического начала. Достаточно вспомнить упорное противоборство Анри Алджернона дю Пона попыткам своего родственника Ламмота разнообразить пороховую монотонность семейного бизнеса производством динамита.
В начале века двадцатого DuPont переродилась. На месте закоксовавшегося истукана, как по мановению волшебной палочки, возник гипердинамичный, ультрамобильный бизнес. С именем возрожденного DuPont связано такое количество научных открытий, тончайших управленческих маневров и блестящих судебных викторий, что хватило бы на сотню-другую рядовых компаний. Эту внутрикорпоративную революцию произвела троица дю Понов нового поколения: Томас Колеман, Пьер и Альфред.
Первым шагом после выкупа молодыми инженерами компании у своих дедушек и бабушек было создание Экспериментальной Станции (Experimental Station, 1903 год) - научно-исследовательской лаборатории для изучения непороховых сфер применения нитроцеллюлозной химии. Поражает генетический потенциал клана дю Понов: во главе ЭС стал родственник Томаса Колемана, Пьера и Альфреда - Франсис И. дю Пон, не какой-то там заурядный управленец, а дипломированный химик с блестящим университетским образованием и задатками первопроходца-открывателя. Качества, которых недоставало DuPont все предыдущее столетие.
Радикальные попытки диверсифицировать бизнес компании пришлись как нельзя кстати: 31 июля 1907 года конкуренты подали иск на DuPont, обвинив ее в нарушении антимонопольного законодательства. И через четыре года федеральный суд вынес вердикт о расчленении DuPont на три компании. 12 июня 1912 года из головного концерна были выделены две пороховые фирмы - «Геркулес» и «Атлас», производственных мощностей которых хватило на изготовление половины всего черного пороха Америки и еще 42% динамита.
В официальных анналах DuPont с гордостью сообщается о том, что головной концерн любезно согласился делиться своим научно-исследовательским и инженерным оборудованием с «Геркулесом» и «Атласом» в течение пяти лет. Трогательность этого жеста буквально вынуждает нас расставить все точки над «i» в провинциальном «кабуки» под названием «Антимонопольный раздел бизнеса». Понимание реального положения дел тем более важно, что впоследствии делили неоднократно. Итак - нужно обладать завидной мерой детской наивности, чтобы полагать, что любая крупная корпорация с легкостью откажется от доли своей собственности и передаст ее в чужие руки по решению собственного федерального суда. Слово «собственный» в этом контексте более чем уместно, поскольку вся американская власть (и на федеральном, и на локальном уровнях) обслуживает главную идею, на которой воздвигнуто величественное здание Бастиона Свободы и Демократии, - идею священной неприкосновенности частной собственности. Посему всякому трезвомыслящему исследователю следует раз и навсегда усвоить простую истину: никакого реального отчуждения собственности при антимонопольных разделах не происходит! Ни-ког-да! Вместо этого проводится формальное перераспределение активов через новые юридические формообразования, иногда даже - с неизменными учредителями, хотя чаще - через группу подставных инвесторов и назначенных держателей акций. Дабы не дразнить общественное мнение.