Со свиданьицем. В проеме двери появилась бородатая, испитая, мужицкая рожа. Фингалы под ее обоими глазами свидетельствовали обо откровенно антиобщественном поведении и многочисленных приемах вовнутрь.
Стянутая вахтершей за плечи, тощая куртка не вязалась с градусным сибирским ноябрем. А черные, с сединой, плотные вихра не украшала даже вязаная шапочка. Мужчина сделал еще шаг и вдруг откровенно и извинительно улыбнулся, сразу изменив гадко - личностную картину и отвращенное к нему приятие.
На бича пришлый более не походил, скоре на обиженного судьбою человека. Давненько купленные брюки разглажены стрелками в разлет, под курткой джемпер и галстук - младший научный сотрудник на бобах, да и только. Нынче все наши учителя на бобах и не поможешь, и душе тошно.
-- Вам кого? - мягко спросил Слон, но опускаться на личное кресло пока не собирался. - Мало ли?
-- Вы объявление по вещам давали?
При этих словах невидимая в целом вахтерша убрала цепкую руку со шкворня и мужчина благодарно потянув плечами, водрузил хлипкую куртку на исходное место. Из-за его спины вынырнула сухонькая, но бдительная старушка Ирина Федоровна.
-- Я в глазок посмотрела, - извиняюще повела она. - Вроде интеллигентный, при галстуке. Открыла, а он тряпками драными в нос тычет. Покупай, говорит, пока я добрый. Дешево отдаю.
Слон понял чрево ситуации и расслабленно бухнулся в кресло. А не в первый раз. Уж какого барахла и не приносили. После этого, идиотского объявления, не фирма, а ломбард. То волчки из пирамид Месопотамии, то бронзовые кольца Великого Инка, то диван, который ковер-самолет.
Стэн рыдал навзрыд, когда Слона на диване в воздушное пространство запускали. Согласились же, как умственно-неполноценные. Хозяева мебеля на второй этаж притащили, скололи опанелку входной двери, взмыленные, как на параде. Садись говорят. Тут чехарда и началась.
Слон с дуру сел, а диван развалился с хряпом и более не воздухоплаватель. Хозяева в крик, пружины наружу. Хорошо, хоть не клопы. Стэну плохо, он на колени упал - живот от смеха стянуло. А хозяева орут про немыслимый ущерб и приемлемую контрибуцию. Ели-ели выпроводили. Если бы клопов занесли, Слон бы со стыда повесился.
-- Мы не ломбард и не старьевщики, - деланно раздраженно утвердил Лева и недвусмысленно повел широкими плечами. - Дрянь и даже золото не скупаем, только артефакты.
-- Вон оно как называется, а все слова подобрать не мог, - перехватил инициативу мужчина. - Вы наверное, молодой человек, жутко ученый и богатый, раз такое скупаете. Ну прямо Волланд, только личико у Вас больно детское.
-- Учились, не жалуемся. Но и не хамим, как прочие. - Слон действенно нахмурил брови, привычный к наскоку как физическому, так и интеллектуальному. - А вы наверное преподавали?
-- Да уж, случалось.
-- А простите, это не студенты, Вам под глазами разукрасили? Конфуз или не согласие в тензорном исчислении?
-- Рад я Вашим словам, товарищ. И не знакомо Вам, как рад.
Чувствуя завязь разговора, но не принимая его витиеватой терминологии, Ирина Федоровна почла за благо удалится. Кто их поймет - доморощенных хозяев. То вполне приличных бандюков с лестницы спускают, то с бичами заумные речи ведут?
-- А мы ведь, не с пустыми руками. Можно сказать, по очень важному делу.
С этими необычными для нас словами, мужчина, как-то воровато оглядевшись по привычным для Слона углам кабинета, залез во внутренний карман своей многострадальной куртки и извлек из нее нечто, тщательно завернутое в бархатную тряпицу.
Настала пора Слону подниматься из кресла совсем по другому поводу. Потасканный жизнью интеллигент вытащил из тряпья вещицу, которая привлекала Леву исключительно, как специалиста по делам, хитрым, а порой и откровенно удивительным. В этот раз, он увидел маленький фрагмент старинного барельефа, из пока неопределяемого, но древнего в природе материала.
-- Что это? - вопросил потенциальный покупатель.
-- А я откуда знаю? - ответил потенциальный продавец и нахлобучил на нос неведомо откуда взятые очки.
-- А по стоимости? - неожиданно, но привычно заговорил в Леве коммерсант.
-- А что дадите?
Такое начало торга, коммерсанту нравилось. Самому же Слону было стыдно. Так как знал он, что по правилам нашего новороссийского торга, не получит за эти слова продавец ровно ничего. Но правила необходимо соблюдать, и виновато взглянув в немытые, дымчатые очки интеллигента коммерсант предложил:
-- Бутылку.
На высоком лбу продавца вздулись привычные складки Мифистофелевых морщин. Он похоже сомневался в литраже. Лева предполагал источник таких сомнений. Фингалы обычно сопутствуют похмельному синдрому невпроворот.
-- Хорошо! - выплюнул из себя потерпевший. - Коньяк Хенесси шестьсот пятидесяти граммовая бутылка, стоимостью не менее пятидесяти баксов.
-- Вы что провидец? - обиженно воскликнул Слон, но встал и потянулся к тайной дверце в стене за своими плечами.
Там был бар, и этот коньяк, при всей его дороговизне, в нем не переводился. Но как пришлый мог знать о вкусах заместителя генерального директора? Даже подчиненным о том неведомо. На день рожденья покупают бог знает что.
-- Зачем вам? Уж лучше десять бутылок хорошей водки. И по цене почти тоже самое, но удовольствие...
-- А кто Вам сказал, что я подвержен сему пороку?
-- Ну так, предположение.
-- Коньяк Хенесси, и предположения будут Вам чужды. Не отдал бы Вам ничего. Один материал барельефа чего стоит. Лаборатории не берутся утверждать. Если бы мне с ним сладить...