Именно поэтому доктор был не в духе, а здоровенный градусник гордо торчал средь морщинистых чресел адмирала, аккурат из того места, на котором принято восседать, словно древко для флага, не хватало лишь полотнища, коим вполне могли бы послужить приспущенные адмиральские труселя в горошек цвета недозрелого мака. Сам адмирал лежал лицом вниз на тахте и усиленно ворчал.
- Может, хватит? Пойду я уже? Да сколько же можно, фашист ты треклятый!
- Пока мы достоверно не установим внутреннюю температуру - никто никуда не пойдет, - с достоинством отвечал доктор Роков, думая про себя: «Ага, съел старый хрыч! Полежишь тут у меня, булками подергаешь». - Я отвечаю за санитарно-гигиеническую обстановку на этом корабле! Ваше здоровье для «Сулико» превыше всего...
Адмирал Берд: старый вояка, который не знает слов любви, а то бы давно признался в своих чувствах лейтенанту Влипли. Землянин. Прошел огонь, воду и медные трубы. Получил ожоги, отек легких и многочисленные ушибы головы, и, вместе с тем, ценный опыт. Однажды едва не потерял всю свою команду в Антарктиде, сражаясь с нацистами. С тех пор терпеть не может немцев и всех, кто не угодил, называет «фашистами».
Впрочем, когда недовольство адмирала достигло критического предела (тот покраснел, как вареный рак, и стал натужно пыхтеть, нащупывая у подлокотника саблю), доктор все же отпустил своего «пациента», с трудом вытянув рукой в перчатке глубоко, от души засевший в эпицентре градусник и брезгливо отер его влажной салфеткой. «Пусть идет», - рассудил Роков, - «Все равно ему еще на процедуры приходить. Куда ж в таком возрасте - и без процедур! Да и свастику на всю спину я ему уже все равно успел нарисовать...» - захихикал про себя доктор.
Закончив с адмиралом, он решил пройтись по тамбуру меж наружными отсеками. Важно подбоченясь и заложив руки за спину, он неторопливо мерял шагами помещения, раздумывая о современном толковании некоторых медицинских терминов. Мыслями он также возвращался то к своему помощнику Павлову (не с кем теперь распить по пробирке медицинского спирта и поговорить о вечном), то об уютной и прекрасной работе на живодерне. Платили, конечно, гораздо меньше, но, как для души, эстетизма он находил куда больше вдохновения, нежели здесь, засовывая термометры в анус поочередно всем членам команды и с той же завзятой периодичностью ставя им клизму. Однообразие угнетало. С другой стороны, все лучше, чем мучиться с человекообразными полудурочными обезьянами, как на предыдущем месте работы... еще до парижской живодерни. Роков был чистокровный землянин и гордился этим. Надо же чем-то гордится в этом мире, в конце-то концов?
Так он шагал до тех пор, пока не услышал чей-то загадочный шепот.
«Мы умные. Мы очень умные», - думали Глаза, фривольно расползаясь по стенам «Сулико», - «как легко мы проникли на этот корабль! Заползти в рукав Бишопа и свернуться клубочком - какой элегантный способ мы придумали! А еще мы очень голодные. В Бишопе совсем не было мяса, одна труха и провода. Нет ничего вкуснее сладенькой человеческой плоти! Ла-акомство.» Думали вслух, и именно эти странные звуки засек Роков. А затем увидел и их источник на стенах, повсюду... Храбрый доктор, вместо того, чтобы сразу убежать, вступил в неравный бой с пришельцем. При этом он использовал те же методы, что некогда помогли ему при усмирении Нарзана из джунглей, гигантской и очень тупой человекообразной обезьяны: сперва он опрыскал Глаза, словно цветочки, спиртом, затем попробовал вколоть шприцом слабительное, 3 кубика; облил нехорошую массу из специально припасенной канистры с вытяжкой мочи земных ослов - чертовски дефицитная штука-дезинфикатор; попробовал поджечь с криком «Бу!»; когда же и это не помогло, а Глаза ошеломленно чихали и кашляли от всей этой дряни, доктор приступил к плану «Б». Издав преписклявейший крик для звуковой маскировки, Роков побежал прочь по коридору, высоко вскидывая ноги, аж до подбородка, и вопя: «Чужие! Чужие на корабле!.. Они, снова они! Спасайся, кто может!!!».
Глаза: откуда-то из бескрайних просторов космоса, редкий и исключительно зловредный мутант с зачатками вселенского разума. Жрет все, что не попадя, но предпочитает свежую человечинку. Обладает высокой степенью защиты, регенерации, в общем, хрен убьешь. Агрессор.
На эти крики, грохоча и покряхтывая, выскочила лейтенант Влипли. Увидев Глаза, она с третьей попытки (первые две руки оторвались и брякнулись на пол), выхватила мощнейший бластер и открыла ураганный огонь. Огненный ураган снес половину отсека напротив, вовсю задымился оплавленный пол, включилась противопожарная система. Глаза мигали абсолютно неповрежденными (только чуть покраснели), с каким-то, как будто, обиженным выражением... После паузы, они снова двинулись на лейтенанта. Новая вспышка бластера. Еще одна.