— Легковата, — наконец произнес он. — Что господин желает за нее?
— Поесть, — ответил я и в последний момент вдруг понял, что хозяин принял ярко блестящую новенькую монету за сделанную из золота.
Десятирублевки, я помнил, у нас изготавливались из металла и покрывались латунью. А латунь по внешнему виду похожа на золото. Это что же, хозяин забегаловки принял монету за золотую? Этак меня разоблачат, а что делают в этом мире с фальшивомонетчиками можно только предполагать. Но есть хотелось до невозможности. В конце концов, не я же утверждал, что монета из золота.
Золото всегда высоко ценилось и всяко стоило больше одного хорошего обеда.
— Поесть, — добавил я, — а на остальное сдачей.
— Я за нее могу дать не больше восьми балеров, господин.
Поторговаться, что ли? Тогда это было принято.
— Восемь? — я возмущенно удивился и нахмурился.
— Больше десяти не могу, это крайняя цена, господин.
По тому, как хозяин разочарованно протянул мне обратно монетку, я понял, что дальнейший торг неуместен.
— Десять, — хмыкнул я. — Ладно, пусть будет десять. А цены здесь какие?
— О, господин может не беспокоиться, готовка у меня хорошая, а беру я дешево.
— Да? — Я совсем не знал, что такое балер и сколько он может стоить в обмен на обед.
— Полкурицы сколько у тебя стоит?
— Два тигрима, господин.
А это еще что такое? И как соотнести упомянутый ранее балер с этим самым тигримом? Вряд ли тигрим дороже балера, скорее наоборот, балер состоит из тигримов.
— Ком… — я вовремя прикусил язык. Вряд ли здесь принято пить компот. Наверное, пьют какой-то аналог пиву или вино. Ладно, выясним.
— Что есть из напитков?
— Для господина лучшее вино. По тигриму за кувшинчик.
— Тогда неси вино и полкурицы. Хотя подожди, давай целую.
Я посчитал, что, вероятно, местные курицы здесь невелики, а есть хотелось очень. Если и недоем, то возьму с собой в дорогу.
— Сколько тогда все будет стоить?
— Пять тигримов для господина.
— И сколько я получу сдачи?
Я решил прикинуться валенком, впрочем, в местной денежной системе я им и был.
— Девять балеров и тридцать пять тигримов, господин.
— Хорошо, неси.
Что ж, я узнал то, что хотел. Получается, в одном балере сорок тигримов. И за свою латунь я поимею десять балеров или четыреста тигримов. То есть могу восемьдесят раз заказывать по курице с кувшином вина в придачу. Совсем хорошо!
Принесенная курица оказалась не такой уж и маленькой, ее я не доел, видать, перегорел с голодом. Принесенный кувшинчик вместил, наверное, литр вина. Это же почти полторы бутылки. Я за свою жизнь выпил едва ли больше. К тому же вино оказалось слишком кислым. Вылить его, что ли, куда-нибудь в угол, пока хозяин не видит? Столько тихо не вылить. Пришлось оставить кувшин почти нетронутым. Двух-трех глотков мне хвалило с избытком. Остатки курицы я взял с собой. Сдачу сунул в карман и тронулся дальше.
Оставаться здесь на ночь слишком опасно для начинающего фальшивомонетчика. В кармане у меня еще была одна такая новенькая блестящая «золотая» десятирублевка. Покинул поселок обратной дорогой, а затем по дуге его обошел и вновь продолжил свой путь на север. Пусть ищут меня в противоположной стороне. Сейчас, главное, подальше уйти из этих мест. А там видно будет.
Зато теперь у меня были местные деньги. В придорожных трактирах заказывал традиционно жареную курицу (дешевле, чем кусок говядины) или что-нибудь из дичи. Эксперимент с вином больше не практиковал, а значит, экономил в день по тигриму. Вода-то колодезная здесь бесплатно.
Через десять дней, уйдя далеко от места моего преступления, совсем уже успокоился. И в последние три дня, когда я, запутывая возможную погоню за фальшивомонетчиком, сменил направление на западное, стал ночевать в местных хостелах. Надоело ходить не выспавшись, ночуя на деревьях.
Утром, когда я вышел по нужде из местного аналога гостиницы, ко мне вдруг прилип какой-то малек. Стал напрашиваться ко мне в спутники. Предлагал стать слугой. Смешно! Это у меня-то слуга? А малек еще заявил, что от кого-то бежит и что он из благородных. Не знаю, может быть и так. Хотя рубаха рваная. Зато в сапогах, а не как местные крестьяне — в подобии онучей.
Только нужна ли мне такая грыжа? Тем более что я сам не знаю местных законов и обычаев. А пацан не отстает, на глазах слезы, медяки дрожащей рукой протягивает — все, что у него есть.
Я, конечно, посопротивлялся, но уж больно малец напорист оказался. В итоге согласился взять его в попутчики на пару дней. Покровительствовать (вот ведь как!) даже пообещал. Хотя, как смотреть. Пацану двенадцать лет и такого каждый может обидеть.