— У нас учат, что Герни был сумасшедшим диктатором! — замечает Тино. — Его даже из клана извергли! А на Новом Айрине он установил жесточайший тоталитаризм.
— Формально он даже должности никакой не занимал! — отвечаю я. — Реальная власть у нас есть только у координаторов сетей, либо ответственных за какую-либо задачу или проект. Да и то временная, она возникает лишь в период, когда нет возможности обсуждать и голосовать, и требуется быстрое принятие решений. А в целом у нас люди сами решают, как им жить и что делать.
— А если кто-то решит, допустим, не работать и отбирать ресурсы у окружающих? — спрашивает Вик.
— Так сами же окружающие его и остановят! — недоумеваю я. — Кто будет такое терпеть?
Я осознаю, что это кажется им странным. Мне тоже кажется странной здешняя жизнь. Я не понимаю, почему на Старом Айрине столько всяких преступников и тунеядцев?
— Но тоталитаризм-то у вас есть? — не отстаёт Тино. — Разве у вас человек — не винтик системы?
— Смотря что ты под этим подразумеваешь! — отвечаю я. — Например, у нас есть полная свобода выбора профессии. Образование бесплатное и доступно всем. И даже если ты хочешь пойти в тот лицей, куда не дотягиваешь по уровню, тебе помогут добрать нужные знания и навыки, при необходимости подключив медиков и психологов, если имеются соответствующие проблемы. Но если ты не хочешь учиться в принципе, ты просто не получишь всей полноты прав. Не сможешь участвовать в принятии решений в своей общине и свободно передвигаться по планете. Ведь учиться управлять флаером можно только после завершения общего образования. А пока не окончишь какой-нибудь профессиональный лицей, не сможешь участвовать во всепланетных обсуждениях и голосованиях, а также взять участок, построить дом и вступить в брак. А главное, тебя просто уважать не будут!
— То есть у вас нет понятия совершеннолетия, как такового? — спрашивает Вик.
— Но ведь каждый человек индивидуален! Как можно судить о его зрелости формально, по календарному возрасту? Хотя, конечно, большинство заканчивает свой первый профессиональный лицей и обретает всю полноту личных и гражданских прав примерно в одинаковое время — от 16 до 18 лет. Но здесь у вас я встречала совершеннолетних, которые по уровню развития до наших подростков не дотягивают!
— Логично, — замечает Тино. — Но ты всё же уходишь от вопроса. Есть у вас тоталитаризм или нет? Я имею в виду обязательное следование предписанным правилам, идеологии и всё такое.
— Ну если ты именно это имеешь в виду, разве у вас как-то иначе? Нет законов, моральных принципов, представлений о том, что хорошо для общества, что плохо? Ведь есть же! Вот только между нами и вами имеется одна очень большая разница. Знаешь, какая? Здесь, у вас, всё это навязывается большинству сверху горсткой представителей правящих элит.
— А у вас разве не навязывается? — перебивает меня Тино.
— Начнем с того, что при переселении все, желающие отправиться на Новый Айрин, начиная с 7 лет, подписывались под клятвой соблюдать закон Божий. То есть изначально имелась единая система координат. И не было такого, чтобы кто-то считал грех нормальным и допустимым. А сразу после переселения был принят этический свод, основанный, опять же, на заповедях из Священного писания. Думаю, ты в курсе. Не убей, не укради, не лги, не прелюбодействуй и так далее. Потом он не раз дополнялся и конкретизировался. Но не диктатором и даже не каким-то коллективным органом власти. А прямым голосованием всего населения планеты после всеобщего обсуждения. Это, по-твоему, тоталитаризм?
— А если кто-то не согласен? — не отстаёт Тино.
— А у вас как с не согласными соблюдать разные законы поступают?
— Давайте не будем спорить! — вмешивается Вик. — Лучше посмотрим какой-нибудь фильм про жизнь на Новом Айрине, а потом Тэми нам расскажет, что там правда, а что нет.
Он разворачивает экран и включает объёмное видео.
Глава 33
Я, конечно, была готова к тому, что правду в этом фильме вряд ли покажут, но такого не ожидала. Светлый Айрин и жизнь людей там изображались как абсолютное зло. У нас вряд ли когда придется встретить злое или хмурое лицо, в фильме же наши храмы и даже улицы были полны именно таких. Мрачные стены, серая унылая жизнь, и на фоне этого разворачивалась история любви, точнее, не любви, а супружеской измены. Вот на изображение греха ярких красок не пожалели.