Люциус явился точно в назначенное время. Глядя на Дамблдора с брезгливым интересом, будто заглядывая в нужник в процессе застегивания штанов, Лорд Малфой произнес краткую речь сводящуюся к простому вопросу: «Чего надо?»
— Люциус, мне нужна тетрадка, которую тебе оставил Том, — блестя половинками очков, заявил Дамблдор.
— Абсолютно не понимаю, о чем вы, мистер Дамблдор.
— Ты пожалеешь! — закричал Великий Светлый Волшебник.
— Ведите себя прилично, мистер Дамблдор, а то не успеете оглянуться, и мракоборцы узнают о вас. Говорят, вы наложили кучу прямо во дворце королевы?
— Мракоборцы могут узнать и о вас подробности, Люциус. А еще ведь и Драко может внезапно…
— Ты, тварь! — не выдержал Люциус. — Только тронь сына, и Азкабан тебе раем покажется!
— Ты все-таки подумай, Люциус… Подумай… И сообщи мне. Ты знаешь как, — проговорил Дамблдор и вышел из переговорного зала.
Врагов у Дамблдора всегда было достаточно, сотней больше, сотней меньше… Какая разница?
***
Очередное чаепитие с четой Грейнджер проходило достаточно спокойно, пока в окно не влетела сова Дадли. Вернон отлично различал сов детей: у Гарри сова была с белым треугольником на шее, а у Дадли — с черным. Петунья удивленно вскинула брови, пока Вернон вчитывался.
— А вот это вас касается, — произнес он и зачитал:
»…А еще есть такая Гермиона Грейнджер, так вот, вчера мы ее встретили в коридоре, у нее была истерика. Пришлось отвести к мадам Помфри. Оказалось, что Маккошка ее поймала рядом с дракой, отчитала, как будто она зачинщица, и обещала написать родителям. Можно как-нибудь ее родителей известить, чтобы не ругали?..»
— Ой, — прижала ладонь к губам миссис Грейнджер.
— Вот и я о том же, — сказал Вернон. — Если хотите, напишите ей письмо — сова доставит.
На следующий день Дадли нашел Гермиону и протянул ей письмо:
— Это тебе.
— Э… А, да, спасибо, Дадличек, — пролепетала Гермиона и унеслась вдаль.
Гермиона была счастлива — родители, как всегда, все знали и на нее совершенно не сердились. Она улыбалась, и весь мир перед ней представал в самых волшебных и солнечных тонах.
***
Люциус Малфой не мог бы исполнить просьбу директора, даже если у него было такое желание. Дело в том, что тетрадку Лорда унес в школу Драко, чтобы спрятать. После зажигательной дискотеки Дамблдора у резиденции королевы опять начались обыски. Видимо, мракоборцы считали, что Дамблдор спрятался у Малфоев в подземельях. Хотя с британскими мракоборцами было достаточно сложно — коррупция, она такая.
Почувствовав частичку себя в школе, огрызок Темного Лорда уговорил василиска помочь. И вот уже по коридорам замка скользит тысячелетний василиск в поисках своей частички.
Некоторые парочки его не замечают, некоторые — падают в обморок, а пожелавший дойти до кухни Драко Малфой понуро висит на мантии. Деканов очень заинтересовали крики и рассказы об огромной змее, детей сразу же проверили на наркотики. Когда оказалось, что школьники чисты, было уже поздно — змей слопал тетрадку, а окаменевший Драко стоял у входа в подземелья в позе писающего мальчика. Убивать мальчика не стали, видимо, из благодарности, поэтому он должен был ожить сам через месяц.
Том благодарно присоединил к себе еще одну часть, которая содержала очень многое от него настоящего. Змей улыбался про себя — оставалось еще два куска, и недолорда можно будет отправить на перерождение, пока он полз в Запретный лес. Добрый Хагрид развел там гигантских пауков, которые так вкусно хрустели на зубах. Змею, помнящему еще Салазара Слизерина, очень нравилась такая забота о себе, и поэтому он оставил свой выползок прямо у домика этого милого полувеликана.
***
Школа опять была полна мракоборцами и озверевшим Люциусом, которого было даже больше, чем мракоборцев. Он бегал по этажам и искал Дамблдора. А еще Люциус кричал что-то вроде: «Дамблдор, выходи, я тебе бороду в анус запихну», чем неимоверно веселил мракоборцев.
Альбус Дамблдор все не выходил, Люциус бесился все сильнее. Мракоборцы вызывали колдомедиков. Люциуса увели.
А Дамблдор в это время вскрывал медальон. И пошипел на него, и лизнул, и понюхал — все было без толку. Тогда обиженный чародей сжег медальон Адским Пламенем. Крестраж был уничтожен. Дамблдор выдохнул и вдруг заплакал — он же хотел оживить Тома, а не убивать окончательно. Пора было делать то, чего Альбус Дамблдор искренне не хотел — грабить банк.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор проник в банк, настороженно оглядываясь и вздрагивая, через центральный вход. Крадущемуся чародею открыли двери охранники банка. Проникнув таким образом в банк, Дамблдор захотел попасть в свой сейф, куда его готовились отвезти на тележке. Наложив на сопровождающего заклинание подвластья, Дамблдор приказал везти к сейфу Лестрейнджей, но не двинулся с места, так как номер сейфа был неизвестен. Обиженно сопя, волшебник ворвался в холл и пригрозил взорвать все и всех, если не получит немедленно чашу из сейфа Лестрейнджей. Гоблины юмор не оценили и попытались задавить его массой. Масса была большая, доспехов много, они плавились и текли ручейками.
Наконец, Дамблдор выдохся и устало присел на скамейку. В это же мгновение иллюзия всеобщей разрухи и тысяч тел исчезла, явив собой абсолютно не пострадавший операционный зал. К нему подошел незнакомый гоблин, протягивая пергамент.
— Что это? — ошарашено спросил Альбус.
— Счет за симуляцию нападения на банк. С вас ровно пять тысяч галлеонов.
— А за чашу из сейфа Лестрейнджей?
— Пятьдесят, но только тс-с-с.
Факт наличия коррупции у гоблинов поразил Дамблдора в самое сердце. Его картина мира нарушилась, но он без слов заплатил и получил вожделенную чашу. Теперь можно было возрождать Тома.
Ритуал был очень хорошо известен Альбусу, но он слегка видоизменил ритуал — добавил подчинение себе, великому. С плотью слуги было тоже не очень просто, но Дамблдор призвал домовика, которого мелко покрошил в чан. Ритуал набирал обороты, когда на кладбище внезапно появились мракоборцы и принялись играть в полюбившуюся им игру. Альбусу Дамблдору пришлось спешно уходить. А мракоборцы, не в силах остановить ритуал, решили все-таки досмотреть его до конца. И их ожидания были вознаграждены.
Огромный столб огня ударил в небо. Когда он опал, в круге, созданном расплавленным котлом, стоял маленький домашний эльф, который прокричал: «Хогвартс мой!» и немедленно исчез.
========== Часть двенадцатая. И тайное стало явным ==========
Где-то в подземельях Хогвартса собрались, казалось, все эльфы замка. Они шумели, кричали и чуть не плевались в маленького эльфа, висящего в центре зала на невидимых тросах. Наконец вперед выступил старейшина, чем-то похожий на индейца племени Кроу, возможно, ленточками, вплетенными в кисточки на ушах, и эльфы почтительно затихли.
— Сегодня мы увидели страшное. Нашего собрата убили, чтобы возродить лича!
Эльфы зашумели, но старейшина одним жестом успокоил их.
— Перед вами лич с огрызком черной души человеческого мага. Мы не можем терпеть его среди нас, поэтому я предлагаю сделать так, как этого требует традиция…
В поднявшемся шуме можно было различить крики: «Развеять!», «Сжечь!», «Отдать Хранителю!»
Старейшина снова успокоил шум, хотя удалось это не сразу.
— Вижу, что не все еще забыли древние заповеди. Мы отдадим этого лича Хранителю замка, и пусть он решит судьбу этого огрызка.
Эльфы радостно завопили, прославляя старейшину, и двинулись к выходу. Перед ними летел маленький эльф. Было заметно, что он пытается вырваться из невидимых пут, корчится, безмолвно открывает рот, но все было тщетно. Процессия шла по внутренней галерее, упирающейся в красивые двери с нарисованными змейками. Эльф перестал выдираться и оскалился: наверняка огрызок надеялся на то, что сможет договориться с тем, кого называли Хранителем.