Впрочем, мысли о нелепости ситуации немедленно покинули их, когда на них с неба обрушились тонны воды. Это был не дождь, а именно водопад. Гигантские водные массы рухнули разом на лес, создавая неимоверный грохот, обрывая слабые ветки, вбивая в землю всё, что осмеливалось стоять прямо.
Мир задрожал, а следующий миг Нила оторвало от дерева и быстро повлекло куда-то в сторону. Остальные его не видели. Их спины укрывали походные ранцы, содержимое которых, должно быть, не только промокло, но и наверняка сплюснулось от беспощадного напора.
Вода схлынула резко, словно кто-то в небесах повернул винт. Мутные потоки зазмеились между стволами и корнями, унося с собой груды обломанных веток и быстро просачиваясь сквозь мох, уходя в землю.
От своей сосны отлепился Харт, рухнув спиной на чавкающий, перенасыщенный влагой мох. К нему тут же подступил Гай, шатаясь и держась за голову. Кан выглядел лучше остальных, хотя этого громилу вообще было трудно чем-то пронять.
— Где четвёртый? — услышали наёмники голос Брока. Проводник и его пёс напряжённо озирались, пытаясь найти взглядами Нила. Харт, позабыв о боли и усталости, тут же вскочил с земли. Мужчины обеспокоенно смотрели по сторонам.
— Нил! — сложив ладони лодочкой, громко закричал Гай.
— …здесь! — донеслось откуда-то издалека.
Первым в ту сторону сорвался пёс. За ним Брок и остальные. Они почти сразу различили впереди между деревьями копошившегося парня, которого наполовину засосало в плотный мшистый полог. Обступив со всех сторон, мужчины дружно схватили Нила и потащили вверх, выдернув его и скукожившийся ранец вместе с ломкими кусками зеленоватого дёрна.
— Спасибо, — тяжело дыша, сипло поблагодарил юноша, встав, наконец-то на ноги.
— Как ты? Не ушибся? — проявляя отеческую заботу, спросил Гай, коснувшись его плеча.
— Вроде в порядке. Только отдышаться надо.
— Да, парень, перепугал ты нас знатно, — хмыкнул Харт, помогая товарищу отряхнуться от грязи.
— А уж я-то как перепугался! — вымученно улыбнулся Нил, и мужчины облегчённо рассмеялись.
— Надо уходить, — не разделил общего веселья Брок, снова начав коситься в небо.
— Что это только что было? — повернулся к нему могучий Кан.
— Тяжёлый дождь. Я говорил вам. И Ван говорил вам. Плохая погода. Неудачное время. Тяжёлые дожди в это время года обрушиваются очень часто. Идём.
И торопливо зашагал в одному ему ведомом направлении.
— Исчерпывающий ответ, — проворчал Харт, поправляя лямки своего ранца. Путники понуро двинулись за своим проводником.
Временами они пытались поинтересоваться у него, когда же можно будет сделать привал и просушить одежду и вещи. Но Брок упорно молчал, не собираясь отвечать. Вскоре они узнали почему, когда ещё дважды оказались застигнутыми тяжёлым дождём. На этот раз, к счастью, никого не унесло и никто не пострадал. Мужчины страховали друг друга, помогая по мере сил.
Наконец, поздним вечером, усталые, голодные и измотанные, они вышли к кромке огромного болота, над которым стояло плотное облако тумана.
— Теперь привал, — притопнув по твёрдому берегу, разрешил Брок и сбросил свою сумку, усевшись рядом. Мужчины тут же повалились на землю, уже не находя в себе сил, чтобы стянуть с себя отсыревшую одежду. Впрочем, воздух здесь был настолько влажен, что сама идея сушки казалась бессмысленной.
— Кан, сходи-ка за хворостом для костра, — попросил Гай, но Брок поспешил вмешаться.
— Этой ночью спим без огня.
— Почему?
— Опасные духи могут прийти на свет, — пояснил проводник, указав пальцев в сторону болота.
— Пусть приходят, — хмыкнул Харт.
— Верно, — поддержал его Нил. — У нас же есть амулеты. И оружие.
Кан переводил взгляд с капитана на проводника, ожидая хоть какого-то чёткого приказа.
— Ладно, — не стал упрямиться Брок. — Нас всё-таки шестеро. Может и отобьёмся.
Подивившись про себя, что здоровяк посчитал ещё и свою собаку, Кан кивнул и направился на поиски сухих веток. В одной руке он сжимал амулеты. В другой — меч.
Ночь предстояла долгая.
Тревоги Брока оказались неоправданными. Нет, какие-то духи действительно приближались к костру, но назвать их опасными не взялся бы даже сам проводник. Покружив невесомыми тенями на зыбкой границе между светом и тьмой, они убрались восвояси, больше не напоминая о своём существовании.
Нил, которому этой ночью дежурить не пришлось, засыпал с надеждой и одновременно отвращением. Предчувствие не обмануло его: тот же скучный, монотонный сон вернулся к нему как злое видение, преследующее не хуже совести.