Терзаясь различного рода опасениями и подозрениями, Гудрон решительно вышел из своего убежища и пошел узнавать, что же случилось в его отсутствие. Сценарий похищения был забыт напрочь. При виде идущего через поле кузнеца люди начинали радоваться еще больше и махать ему руками. Беспокойство усиливалась. Кто-то обсыпал юношу лепестками цветов и обвешал серпантином. Наконец, в толпе ликующего народа был обнаружен правитель Иролы. Его Величество, изрядно навеселе, одной рукой обнимал единственную свинарку королевства, а сжимаемой во второй кружкой дирижировал самому себе. Общий смысл исполняемой им песни сводился к тому, что судьба у королей очень тяжелая, сплошные беды и напасти; опять же какая-то сволочь украла любимую дочь, о боже, как же теперь одинокому отцу жить на свете?! Заметив кузнеца, монарх издал радостный булькающий звук и слез с облюбованного им для сидения плетня. Широко раскинув руки, нетвердой походкой ринулся обнимать Гудрона, являя собой воплощенную отцовскую любовь.
— Здравствуй, дорогой зять! — король стиснул парня в объятьях и смачно его расцеловал. — И как только посмел ты похитить нашу дочь, прекрасную принцессу Тальру?! Мы тут всем королевством пребываем в глубокой печали и скорби. За деяние твое преступное и непростительное следовало б тебя на кол посадить. Дочку любимую ты похитил, обесчестил, скорее всего, и нам очень горестно сознавать, что не сумели тебе помешать. НО! Поскольку теперь уже ничего не изменишь, слушай королевскую волю! Повелеваем тебе, неразумному и неблагодарному, теперь взять дочь нашу в жены. И будет тебе это наказаньем. Яви ж теперь дитя возлюбленное пред очи отеческие! — монарх выпустил юношу и картинно взмахнул рукой.
Слегка контуженный запахом перегара, Гудрон все никак не мог оторвать взгляд от башни. Все эти крики вокруг, дымящиеся развалины, король, шутливо тычущий локтем под ребра, смешивались в голове с образами золотых драконов, исторгающих пламя, задумавшейся Тальры и уток, образуя такую кашу, разобраться в которой было очень и очень сложно. Сообразив, что от него все ждут каких-нибудь слов, соответствующих случаю, юноша не придумал ничего умнее, чем спросить: «Что случилось?» «Тесть» на мгновение растерялся, но тут же расхохотался и одобрительно хлопнул «зятя» по спине.
— Что произошло?! — в отчаянии воскликнул кузнец, так и не получив ответа на свой вопрос. — Где Тальра?!
— Ну знаешь… Это мы у тебя спросить хотели, — государь добродушно ткнул парня пальцем в живот. — А вообще, похищение краси-и-и-иво было сделано… Только башенку-то зачем сломал? Чтоб починил в ближайшее же время! Все-таки мы вас там с молодой супругой поселить планировали. И в дальнейшем просим аккуратней обращаться с государственной собственностью…
— Да как вы не понимаете! Я Тальру НЕ ПОХИЩАЛ!
— Так уж и не похищал?.. — с сомнением произнес король, быстро начиная трезветь.
Веселья вокруг резко поубавилось. Звуки песен раздавались теперь лишь где-то вдали. Люди, стоявшие рядом и слышавшие беседу, притихли и насторожились.
— Да, это очень смешно! Мы все оценили твою шутку. Это внесло определенную долю… эээ… драматизма…
— Но я, правда, ее не крал! Весь вчерашний день готовился, меня даже в королевстве-то не было! Я всё сегодня вечером планировал сделать! — последние слова были произнесены в абсолютной, звенящей тишине.
Все глаза теперь были обращены на две фигуры возле плетня. Та, что пониже, потолще и постарее, обессилено села на стоявшую рядом бочку праздничного пойла.
— Ты уверен? — в глазах короля читалась такая мольба услышать, что это все — глупая шутка, что Гудрону стало ужасно стыдно.
— Абсолютно, — виновато буркнул он, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.
— Тогда кто же ее похитил? — тихо спросил монарх, тупо глядя перед собой.
Юноше было нечего на это ответить.
Да и вопрос был задан не ему, а всему миру в целом. Мир тоже безмолвствовал. Даже отдаленные звуки праздника сменились гнетущей тишиной, нарушаемой лишь взволнованным сопеньем десятков носов. Молчание завладело всем королевством, ватным одеялом накрыло собравшихся на площади людей. Ибо вопрос королем был задан животрепещущий и очень интересный. Особенно напрягал тот факт, что ответа на него никто не знал. Наконец послышалась тихая фраза правителя: «В темницу его».