Гримвейд наконец осознал свое положение.
— Местная ночная бабочка, сэр; зовут ее Молли Рагглс, — процедил он. — Хорошенькая мордашка, рыжие волосы. Я скажу, где она живет, но, пожалуйста, не рассказывайте никому, что вы узнали об этом от меня.
Забавно было смотреть, как он заискивает, стараясь скрыть свою неприязнь.
— Понимаю, — пошел на уступку Монк. Это было и в его собственных интересах. Проститутки, как правило, владеют весьма ценной информацией, надо знать к ним подход. — И кто же ее ждал?
— Мистер Тейлор, сэр; он живет в пятом номере. Она часто к нему наведывается.
— Это была точно она?
— Да, сэр.
— Вы провели ее до двери мистера Тейлора?
— О нет, сэр! Дорогу она и сама знает. — Он пожал плечами. — К тому же, это было бы бестактно, так ведь, сэр? Я и ваши вопросы считаю бестактными, — многозначительно добавил он.
— Ничего не поделаешь. — Монк позволил себе слегка улыбнуться. — Итак, вы не покидали своего поста, чтобы проводить ее наверх?
— Нет, сэр.
— А еще какие-нибудь женщины, мистер Гримвейд? — Он взглянул на привратника в упор.
Гримвейд отвел глаза.
— Предпочтете, чтобы я выяснил это сам? — пригрозил Монк. — Я могу прислать сюда сыщиков.
Гримвейд был потрясен. Голова его резко вздернулась.
— Вы не посмеете, сэр! Здесь проживают джентльмены! Они съедут с квартир! Они не потерпят!
— Тогда не вынуждайте меня к этому.
— Вы суровый человек, мистер Монк. — Сказано это было угрюмо, но с уважением. Вот и первая маленькая победа.
— Я хочу найти убийцу майора Грея, — ответил Монк. — Кто-то проник в это здание, нашел путь наверх, в квартиру Грея, избил хозяина тростью до смерти и продолжал бить уже мертвого.
Монк видел, как содрогнулся Гримвейд, да и сам почувствовал отвращение. Он вспомнил ужас, испытанный им самим в комнате покойного. Казалось, ненависть и ярость пропитали ее стены.
Нелепость. Может, его чрезмерная впечатлительность связана с потерей памяти?.. Ничего. Стоит ему получше узнать себя, и острое чувство уязвимости и беззащитности исчезнет.
Наверное, вид комнаты, где произошла трагедия, пробудил в нем воспоминания о том, что случилось с ним самим, — страх, боль, неизбежность смертельного удара о камни мостовой? Накренившийся кеб, ржание обезумевшей лошади, вопль кучера… Возможно, нахлынувший на него ужас не имел никакого отношения к бедняге Грею.
Он должен выяснить о себе все: что он делал в ту роковую ночь, куда ехал, откуда… И не только это. Что он был за человек, чем дорожил, в чем ошибался, к чему относился с трепетом. Все люди как-то связаны друг с другом. Должен же кто-то, в конце концов, питать к нему чувства более глубокие, нежели уважение или неприязнь. Все свободное от расследования время он должен потратить на то, чтобы по кусочкам восстановить свою жизнь, понять себя самого…
Гримвейд озадаченно всматривался в лицо полицейского, чувствуя, что тот его не слушает.
Монк поднял глаза.
— Ну, мистер Гримвейд? — с неожиданной мягкостью в голосе спросил он. — Как насчет других женщин?
Гримвейд счел интонацию угрожающей.
— Приходила одна к мистеру Скарсдейлу, сэр. Но он щедро заплатил мне, чтобы я сохранил это в тайне.
— Когда она пришла?
— Около восьми.
Скарсдейл упомянул, что слышал в это время шум на лестнице. Возможно, хотел отвести от себя подозрения — на тот случай, если кто-нибудь из жильцов видел в коридоре его гостью.
— Вы поднимались с ней наверх? — Монк взглянул на Гримвейда.
— Нет, сэр, она бывала здесь раньше и тоже знала дорогу. Кроме того, он ее ожидал.
Монк кивнул.
— А посетитель, явившийся без четверти десять? — спросил он. — Гость мистера Йитса, вы говорите… Он тоже бывал здесь раньше?
— Нет, сэр. Я проводил его, поскольку он не знал, куда идти. Я говорил об этом мистеру Лэмбу.
— Верно. — Монк не стал напоминать привратнику, что в беседе с мистером Лэмбом он о многом умолчал. — Итак, вы поднялись вместе с гостем?
— Да, сэр, — твердо ответил Гримвейд. — Я видел, как мистер Йитс открыл ему дверь.
— Как он выглядел, этот человек?
Гримвейд возвел глаза к потолку.
— О, крупный мужчина, я бы сказал, крепкий… — Внезапно он переменился в лице. — Да уж не подозреваете ли вы его? — Привратник медленно выдохнул, глаза его округлились. — Боже, как же я сам об этом раньше не подумал!
— Возможно, — осторожно согласился Монк. — Все возможно. Вы бы узнали его при встрече?