Алла сдружилась с Изольдой и не раз слышала от матери упреки за это. Та не могла забыть, как все эти годы с периодичной активностью Изольда расстраивала ее брак с Геной.
Несколько лет назад Безбабнова узнала, что под старость Изольда бросила Гену ради другого мужчины. Получалось, что она либо за всю жизнь так его и не простила, либо убедилась, что он не ее половина. А скорее всего, было и то, и другое.
Сама Безбабнова привыкла жить с чувством сожаления, что у нее ничего не вышло с Геной, и отчаянно пыталась доказать себе, что прошлое — это ошибка, а в будущем ее ждет мужчина-клад.
Но чем меньше оставалось времени, тем яснее становилась истина…
— Гена, здравствуй. Это Аня. Я звоню тебе, чтобы извиниться.
Пауза выдала замешательство ее бывшего мужа, они не общались года четыре.
— Здравствуй. А за что извиняться? — в его голосе почувствовались собранность и волнение.
— Обо мне сегодня вышла статья…
— А!
— Ты читал?
— Да…
— Ты, пожалуйста, не верь словам, хорошо? Я никогда не оскорбляла твои работы, там все преувеличено… Газетчики, они… Не обманешь — не продашь! И вообще… Что бы ни говорили, ни писали, что бы ни происходило, тебя… ничто не должно обмануть! Ты же понимаешь?..
— Подожди, пожалуйста! У меня чайник… кипит. Подожди, я сейчас, ладно?
— Да-да!
Анна опустилась на стул, волнение проходило. Она прижимала трубку к уху и слушала тишину в его квартире… Вдруг поняла, как соскучилась по тому миру, в котором он живет. Представила, как трубка лежит на столике рядом с его креслом. Вспомнила, сколько сама сидела в этом кресле с ногами, громко заучивая новые роли и зная, что ее голос дарит покой любимому человеку в соседней комнате… Это сейчас она учит роли шепотом и с трудом. Да и не так часто учит. И кресло то, наверно, уже выкинули. Рухлядь.
— Ну вот, теперь можно поговорить, — вернулся его голос.
— Да!..
— Ты не переживай из-за статьи. Умный все поймет. А дураки и не нужны, пусть отсеиваются.
— Дураков очень много, Гена…
— Ну и что тебе до них? Ты от всего спряталась, ни во что не вмешиваешься.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… В театре ты хозяйка и дома хозяйка. Ездишь туда-обратно, и уже много лет ничто кроме тебя не интересует.
— Я не поняла, у тебя какая-то обида? Я что-то делаю неправильно?
— Нет, нет… Ты хотя бы ездишь. Я вообще из своей мастерской не выхожу. Ты меня сейчас чудом застала.
Гена должен был только утешать и все. А у него тоже накопилась отрицательная энергия. Анна была к этому не готова. Выдержали паузу.
— Ты чем-то недоволен? Как у тебя жизнь?
— Спасибо, все терпимо.
— Я зря позвонила, извини.
— Нет, подожди! Я должен сказать тебе…
— Да! Что?..
— Я недавно был в твоем театре, на «Чайке»…
— Да? — Анна улыбнулась. Гена знает, как ее успокоить, родной человек, несмотря ни на что. Она мгновенно захмелела от сентиментальности и произнесла: — Спасибо, друг… — впрочем, прозвучало это ненатурально, как в пародии на актрису, что она заметила, но тут же простила себе.
— Наверно, кроме меня, тебе это никто не скажет…
— Да пусть хоть тысячу раз говорят, дело не в количестве, а в том, от кого я услышу милые сердцу слова, — будто ободряя его, с теплотой произнесла Анна и слегка засмеялась — все как в забытом фильме «Директор школы». Она зачем-то начала играть сейчас, нервничала, меняла оперение…
— Все-таки то, что я тебе скажу, действительно ты вряд ли еще от кого услышишь… Я ходил на твой спектакль вместе с журналисткой из Бурятии, она приезжала взять у меня интервью…
— Слушай, мне секретарша положила целый список изданий, откуда со мной хотят побеседовать. Правда, несерьезные — телевизионные, бабские и шушера всякая, даже названий таких не слышала. Но я спектакль выпускаю, измотана как никогда, так что не до этого сейчас. Хотя недавно было мое интервью по второму каналу… Ты смотрел, кстати?
— Да.
— Ну и как?
— Понравилось. Там ты предстала достойно.
— Да, и мальчик уважительный, умненький, хорошая передача. Операторы профессиональны. Но я что хотела сказать — никогда не помешает напомнить людям, кто есть кто. Передача сыграла хорошую роль и для кассы, и вообще, сыграла… Да, ну и что там с Бурятией?
Гена немного помолчал и произнес:
— Аня, ты очень плохо играешь.
— Где? — не поняла актриса.
— На сцене.
Безбабнова замерла с недоуменной полушутливой улыбкой, ожидая объяснений.
— На твои спектакли ходят только школьники, приезжие и пенсионерки-поклонницы.