- Потому что в конечном варианте присутствуют еще и детали, разработанные полковником Роговцевым и Леоном Наганом.
- Роговцев не против того, чтобы винтовка называлась «мосинской». А что придумал Наган - способ крепления пружины в магазине и чуть более удобную обойму? При том, что и мосинская вполне приемлема. И за это ему двести тысяч, а Сергею Ивановичу - всего тридцать? Извольте обосновать ваше предложение.
-Все детали винтовки Нагана защищены патентами, а Мосина - нет. Кроме того, он в процессе работы получал жалованье.
- И что, успел наполучать на сто семьдесят тысяч разницы? И почему нет наших патентов?
- Капитан Мосин отказался их брать, ваше императорское величество.
- Правильно, он же работал по государственному заказу. Не его это дело. Вот я и спрашиваю, почему государство в вашем лице прошляпило этот вопрос? Ведь Наган тоже кое-что у Мосина позаимствовал, но платить не собирается. Короче говоря, мои решения таковы. Первое. Изделие будет называться «винтовка Мосина образца девяносто первого года». Сокращенно - ВМ-91. Второе. Сергею Ивановичу - двести тысяч, Нагану - пятьдесят, и ни копейкой больше. Если считаете, что мало, доплачивайте из своих средств. Или наймите приличных юристов, которые найдут пути обхода его патентов. В этом, кстати, я вам могу помочь.
- Но ведь так мы испортим отношения с одним из лучших мировых оружейников!
- Значит, надо прилагать больше усилий, чтобы отечественные оружейники побыстрее вошли в число лучших. Наверное, придется мне, раз у вас это не получается.
Ну да, тоже мне, нашел министр лучшего. Он своего Нагана случайно с Браунингом или братьями Маузерами не перепутал? А ведь не зря Петр Семенович так за бельгийца болеет, ох не зря. То есть скорее всего не даром. Небось уже предвкушал немалый откат, а тут вдруг на тебе - такой облом! Похоже, пора начинать прикидывать, кого назначить военным министром вместо него. А то, что Наган может обидеться, так это пусть себе на здоровье. В крайнем случае в русской армии со временем появится револьвер или даже пистолет имени кого-нибудь другого, а пока она и смит-вессоном обойдется. Не припоминаю я, чтобы степень совершенства армейского короткоствола оказала хоть какое-то влияние на ход хоть одной войны. Японцы со своим далеко не идеальным пистолетом «Намбу» в начале второй мировой очень бодро накостыляли англичанам и американцам, а немцев чуть позже великолепный «Вальтер П38» не спас от поражения в сорок пятом.
Вообще, конечно, военного министра пора было менять, но без спешки - требовалось учесть три соображения. Первое - иметь в виду «эффект качелей». Название я придумал сам, а суть этого эффекта состояла вот в чем. Во всей более или менее известной мне русской истории, если один правитель, так сказать, предоставлял какую-то свободу, то в явно избыточных количествах. Поначалу это действительно давало некоторые плюсы, но потом начинался махровый бардак. Естественно, следующий правитель пытался навести порядок - но всегда заходил в своих благих начинаниях слишком далеко.
Екатерина Вторая совершенно распустила дворянство, из-за чего Павел решил все отыграть назад. Больно резко взялся, прибили.
Александр Первый правил, как он сам сказал, «по законам и сердцу Екатерины Великой», и бардак в конце его царствования был просто выдающимся, а завершилось оно восстанием декабристов. Это очень не понравилось наследнику, и Николай Первый принялся закручивать гайки, в чем явно перестарался.
Александр Второй решил начать демократизацию общества, и чем оно все кончилось, я видел сам. Хорошо хоть его почти вовремя грохнули, «перестройка» не успела привести к катастрофе, как несколько позже в Советском Союзе. Отец вознамерился навести порядок, и в некоторых областях это ему удалось, однако из-за избыточности усилий быстро проявились негативные последствия. За время его сравнительно недолгого правления количество научных звезд первой величины, сбежавших за границу, было максимальным. И это мы с братом еще успели привести в приемлемый вид «указ о кухаркиных детях», а то ведь было бы еще хуже.
То есть политика всегда с большим размахом качалась от устроения разнузданного бардака к наведению чуть ли не лагерного порядка, всякий раз со свистом проскакивая положение равновесия, наиболее предпочтительное для развития государства.