Глава 9.
Здесь русский дух, здесь русью пахнет
Через два часа с небольшим самолет сделал посадку в аэропорту Ганновера. За бортом было плюс пятнадцать. Историческая родина встречала переселенцев теплой погодой. После остановки двигателей в самолете наступила тишина. Сидящие облегченно вздохнули, они на земле своих предков. Бортпроводница пригласила к выходу. Вскоре перед длинной вереницей людей появились сотрудники контрольно-пропускных служб, которые довольно внимательно проверяли документы. Они очень пристально всматривались в лица переселенцев и сверяли стоявшую физиономию с той, что была изображена на фото в паспорте.
В общем потоке ожидающих контроля стояли Анна и Владимир. У них с документами проблем не возникло, и вскоре они оказались в комфортабельном двухэтажном автобусе. Багажа у них не было, что значительно увеличило их свободное время. Подавляющая часть переселенцев занималась поиском своих баулов и погрузкой их в автобус. Через час колонна автобусов двинулась в сторону пересыльного лагеря Брамше, который находился в ста двадцати километрах от города. Время близилось к обеду. Несмотря на зиму, яркие лучи солнца основательно прогревали землю. Подавляющее большинство сидящих по-детски восхищались красотой и чистотой улиц, которые то и дело проносились по пути следования. Очередную группу русских немцев уже ждали. К приему все было готово.
Сам лагерь состоял из десятка корпусов, где размещались различные службы, а также помещения для отдыха и проживания прибывших. Сначала переселенцы прошли очередную проверку документов, после этого давалось разрешение на поселение. Первое, что бросалось в глаза, это расторопность административных служб, сотрудники которых работали четко, слаженно и без лишней суеты. Через некоторое время группу, в составе которой была Анна и Владимир, встретил мужчина, скорее всего, это был не немец, и повел их в помещение. Здесь каждому была указана кровать и выданы постельные принадлежности. К двум часам переселенцев пригласили в столовую.
Семейная пара пробыла в лагере две недели, пока до них дошла очередь по распределению их на ту или иную землю Германии. Времени было достаточно, чтобы кое-что узнать из жизни исторической родины, а также узнать еще неведомые новости из уст приехавших. В лагере находилось более двух тысяч переселенцев, кое-кто из тех, с кем общались Анна и Владимир, эту цифру удваивали. Практически каждый день приезжали новенькие, другая часть, получив распределение, разъезжалась по разным населенным пунктам страны. И этот механизм работал днем и ночью, работал без сбоев и без перерывов. Немецкие власти делали все возможное и невозможное для того, чтобы немцы из России чувствовали себя как дома, быстрее вливались в бурную и сложную жизнь страны. В лагере работали различные бюро, специалисты по всевозможным вопросам и проблемам. Они беседовали с переселенцами и в зависимости от уровня их подготовки и образования давали каждому индивидуальные рекомендации по практическому применению своих способностей в будущем. Для желающих учиться давалась информация о вузах и о других специальных учебных заведениях. Кое-кто из переселенцев обеспечивался необходимой литературой, рекомендациями, которые, как правило, были изданы на немецком и на русском языках. Для верующих на территории лагеря действовала церковь. Анна и Владимир в душе благодарили Бога и народ Германии за поистине отеческую заботу о прибывших.
К администрации лагеря ежечасно обращались сотни людей. Сотрудники всегда были приветливы и доброжелательны. Немалые средства вкладывались и в быт переселенческого лагеря. Любая группа переселенцев, прибывших или убывающих, обслуживалась на высоком уровне, независимо от возраста, образования или цвета кожи. Всех встречали добротные и чистые помещения. Кровати не скрипели, и никто не проваливался в ту или иную дыру кроватной сетки на соседа, спящего на первом ярусе. Матрацы на кроватях были чистыми и опрятными. Каждый переселенец в определенные дни мог сдать свое грязное белье или одежду. Стиралось и гладилось ему все бесплатно. Для внезапно заболевших к услугам был врач или набор необходимых медикаментов.
Столовая, обслуживающая тысячи людей, работала также четко и слаженно. В помещении не пахло ни перекисшими щами или капустой, не говоря уже о хлорке. Многоликая вереница людей постепенно двигалась по полупериметру стоек и могла без проблем выбрать себе то или иное блюдо. Никто не кричал и не шипел в ухо соседу о том, а где его большая ложка. Все лежало на своих местах. Все порции были одинаковые, невзирая на то, кто их брал, колхозник или инженер, русский немец или казах, держащий в женах русскую немку. Все было чисто и опрятно. Не было кривых ложек или беззубых вилок, тарелок с отломанными краями. Меню для переселенцев по насыщенности блюд явно уступало «нардеповскому» в демократической России, но не было столь уж и бедным. За время пребывания переселенцы могли покушать различные блюда: щи, суп, котлеты, колбасу, сосиски, шашлыки и т.п. Были также различные фрукты, соки и молоко. Для детей было специальное меню. Русской бани, как таковой, не было. Вместе нее были душевые комнаты.