Нужно было срочно, любыми средствами заправить самолет горючим.
Летчикам должна была помочь строгая до педантичности пунктуальность немцев, неукоснительно придерживавшихся раз заведенного порядка. Так, начав летать на "тридцатке", Грабарь летал на ней и до сих пор. Первый вылет он сделал в девять утра, и с тех пор его неизменно вызывали в это время. Правда, сейчас добавился полет в час тридцать. Тесленко летал в одиннадцать дня и пять вечера.
Сейчас весь план побега держался на сержанте. Немцы заправляли машины сразу после посадки. А поскольку вылет сержанта был последним, он мог с наименьшим риском попытаться перекачать бензин из своего самолета в машину Грабаря.
Но в первые два дня случая не представилось, а на третий сержант заболел. Поднялась температура, ночью он бредил и утром не смог встать.
Грабарь понимал, что из-за болезни немцы вряд ли отменят вылет. Если сержант не поднимется к одиннадцати часам, его просто пристрелят. Несмотря на то что Заукель, казалось, забыл об их существовании, Грабарь был уверен, что тот следит за каждым их шагом. Болезнь сержанта могла послужить толчком к тому, чтобы Заукель разделался с ними обоими.
Капитан не отходил от Тесленко ни на шаг, клал на лоб смоченную в воде тряпку, терпеливо поправлял по- вязкп. Лейтенант Мнропенко помогал ему.
- Ах ты, беда.... - качал он головой. - Надо же было такому случиться...
"Па чарзе, кали ласка. Па чарзе, кали ласка. Па чарзе..."
Капитан вдруг поймал себя на том, что без конца повторяет эту невесть откуда взявшуюся фразу:
- Па чарзе, кали ласка!
Потом вспомнил, что это из сказки, которую мать рассказывала ему в детстве. Кажется, там речь шла о попугае, жившем у шинкаря. Хозяин постоянно повторял эту фразу своим нетерпеливым клиентам, и попугай затвердил ее. Однажды он удрал от шинкаря. Налетевшие птицы начали беспощадно клевать чужака. А попугай без конца повторял:
- Па чарзе, кали ласка... По очереди, пожалуйста... До тех пор, пока его не заклевали.
- Глупости, - пробормотал капитан. Мироненко взглянул на него вопросительно.
-Да, нет ничего... - Капитан выпрямился. - Лейтенант, достаньте чего-нибудь жаропонижающего. Очень вас прошу.
- Я постараюсь... - сказал тот. - Но как быть... Он хотел спросить, как быть с вылетом Тесленко, но не успел. В барак вошел эсэсовец.
- Заключенный номер двадцать пять! На выход! Капитан повернулся. Он одернул куртку и шагнул вслед за эсэсовцем.
Вместо заключенного номер двадцать пять шел заключенный номер двадцать четыре. Эсэсовец взглянул на него с недоумением, но ничего не сказал. Вылет должен был состояться...
2
Если в те два дня, когда ему приходилось делать четыре вылета, капитан Грабарь не погиб, не сошел о ума и даже не пустил в ход имевшийся на самолете боекомплект, то только потому, что дал себе клятву скоро рассчитаться с фашистами за все. У него был к ним длинный счет, и он намерен был предъявить его.
На третий день прошел дождь. Полеты прекратились. Нескольких человек, в том числе и капитана с сержантом, немцы направили на стоянку чистить самолеты.
Грабарь протер свою машину, потом взял лопату и начал копать канавку между своим самолетом и машиной Тесленко. Подошел часовой, посмотрел. Грабарь указал на лужу под "шестеркой" сержанта:
- Сток.
Немец понял, кивнул головой и отошел. Грабарь с тревогой посматривал по сторонам. Прорыть канавку не сложно. Спрятать в ней шланг - вот что было трудно. Вокруг пленные, возле самолетов как заведенный ходит часовой.
Он спустился в капонир к своему самолету, вытащил из кабины конец шланга и продернул его под чехлом к баку. Потом поднялся наверх.
- Отвлеки ребят, - тихо сказал он сержанту. - Уведи в противоположный конец стоянки. Тесленко кивнул и отошел.
- Эй! Все сюда! - раздался вскоре его голос. - Нужно подровнять самолет! Пленные потянулись в его сторону. Грабарь вскочил на крыло своего самолета и выбросил из кабины шланг. Вода уже сбежала по прорытой им канавке. Капитан огляделся, подождал, пока часовой не скрылся за самолетами. Затем быстро уложил шланг в канавку, одновременно затаптывая его ногой.
Он успел проделать все это за считанные секунды, и когда часовой снова прошел мимо, Грабарь уже добросовестно тер тряпкой плоскость. Часовой скользнул по нему равнодушным взглядом и повернул обратно. Капитан перевел дыхание и вытер со лба выступивший пот.
Но дело еще не было закончено. Когда Тесленко вернулся к своему самолету, Грабарь шепнул:
- Конец шланга под чехлом на твоем самолете. Поднимись и незаметно продерни его к баку.
- Сделаю, - сказал тот, отходя. Минут через десять он спрыгнул с машины и кивнул: все в порядке.
Начинало темнеть. Грабарь не стал мешкать. Он снова поднялся на свой самолет, оглядевшись, склонился к концу шланга и потянул воздух. Из отверстия ударила тоненькая струйка бензина. Капитан опустил шланг в бак.
3
Когда они вернулись в барак. Грабарь сказал:
- Завтра летим. Теслевко кивнул.
- Вот только как мне попасть на аэродром вместе с вами? - спросил он. - Я уж голову себе сломал... Капитан покачал головой.
- Тебе не нужно попадать на аэродром вместе со мной. Тесленко поглядел на него вопросительно.
- А как же... Капитан положил ему руку на плечо.
- У нас есть не только бензин, - сказал он. - Самолет имеет полный боекомплект, Тесленко подпрыгнул.
- Что?! Где вы достали?! Как?
- Тише. Это уже не имеет значения. - Он сжал пальцами плечо сержанта. Слушай внимательно. Как только меня вызовут, будь готов. Нам надо действовать очень быстро. Сразу после взлета я сшибу немца и разделаюсь с пулеметными вышками. Я прикидывал - это возможно. Увидишь, что я пошел на вышки, - беги к стоянке. Не жди, пока я сшибу их все. Немцам будет не до тебя, воспользуйся этим. Постарайся взлететь на любой машине, я тебя прикрою. Взлетай поперек аэродрома, прямо со стоянки, чтобы не пришлось разворачиваться и тратить время. Иди на юг на бреющем. Попробуем прорваться к Югославии. Тесленко кивнул:
- Понял.
- Еще одно. После взлета, что бы ни творилось на аэродроме или в воздухе, ни на что не обращай внимания. Не ищи и не жди меня. Иди прямо на юг. Если я задержусь, то догоню тебя в пути. Главное, воспользуйся суматохой, не теряй ни секунды. Тебе надо проскочить зенитное заграждение прежде, чем немцы сообразят, что произошло.
- А вы?
- Я - другое дело. У меня есть оружие и горючее,
- Понял. Сделаю.
- Где-нибудь по пути найдем площадку, там сядем. Это придется сделать скорее всего в Австрии. Я заберу тебя в свою машину. Правда, это будет сложновато... да - ничего. Однажды мне уже приходилось проделывать это.
- Когда?
- В сорок втором... Ты все хорошо понял?
- Да.
- Как ты себя чувствуешь? Сможешь добежать до стоянки? Не свалишься? капитан внимательно поглядел на него.
- Не свалюсь. Только...- Тесленко замялся.
- Что?
- А как же остальные? Грабарь нахмурился.
- С остальными будет сложнее. Предупреди их о побеге, но только в самый последний момент, когда я уже пойду на вышки. - Он потер лоб ладонью. Конечно, это плохо... плохо, что для них это будет полной неожиданностью и многие растеряются. Но предупредить заранее - это почти наверняка обречь дело на неудачу. Мы не можем рисковать. С нас достаточно и Алексеева. Кто может гарантировать, что среди пленных нет и других алексеевых... Тесленко кивнул:
- Да, так будет лучше.