Кира, помнится, тогда ещё сама попробовала перманентный терпёж, хотя и без облегающего платьица. Утомительно это. Силы выматывает. А остановить струю преднамеренно и вообще тухляк. Лучше уж пододеть под слабую юбку покрепче какую, типа обтягивающей бёдра мини-юбки "широкий пояс". Оригинально! В былые времена женщины носили массу нижних юбок… вместо трусов, и сейчас вот мода может вернуться, хотя цель и другая.
Эвелина попробовала так, платье на мини-юбку, даже трусы отменила — и всё равно было видно, что исподу лишнее выпирает. Специально, что ли, сшить нижнюю юбку, тонкую, но прочную, завести моду? А трусы… да эта нижняя юбёшка так ноги обляжет, спеленует, захочешь — ни развести, ни показать свои входы-выходы. Не сняв, не изнасилуешь, а вот нужду справить… если хорошо сшить, то и получится — брызнуть-заколбасить прямо из-под. Типа пояса целомудрия прямо!
Но только Эвелина приступила к чертежу выкройки, как ей предложили обменять муслиновое платье на водолазку — хозяйке великовата. Как свитер подходит, но бюст не монолитит. Так одежда нашла своих подходящих хозяек, а у Эвелины, кроме того, остался опыт умеренного терпежа и подбирания живота.
И вот теперь она терпит по-настоящему, по-боевому. Переполненно. Тренировалась ли? Тот опыт — просто тьфу по сравнению с экстрим-писсингом.
Мученица сидела на скамейке в очень напряжённой позе. На ней были джинсы и просторная блузка, причём немыслимой длины — закрывала не только пупок, но даже и пояс джинсов! Кира, кстати, обратила на это внимание в середине дня, на перемене, но Ева сразу же об этом забыла.
Блузка была свободной в плечах и в груди, а вот на талии она переставала быть таковой, там выпирал живот. Хозяйка, морщась, поддёрнула её вверх, и Ева с ужасом узрела огромную выпучиваемость. Живот высовывался из-под низкого пояса джинсов и громоздился горой. Пузырь обозначался уже выше пупка. Да, это действительно последняя стадия, сама знаю.
Эвелина отпустила было блузку, но, видать, нижний кант у той был ощутим, а сейчас даже малейшая тяжесть… Как там напрягались мышцы, не стоит и говорить, иначе сухой просто не останешься.
— Помоги… снять… — и медленно подняла руки вверх.
Ева осторожно стащила с неё блузку. Лифчик был приличным, от бикини, похоже, хозяйка предвидела что-то в этом роде. Некоторые вот в таком виде и ходили, когда было потеплее. А сейчас прохладно, испарение воды понижено, пот пузырю не помощник. Но почему же она все пять пар…
— Людей… много?
Ага, понятно, в коридоре.
— Есть люди, Эвочка. Нас же раньше отпустили, сейчас другие побегут.
Неслыханное дело — она сэкономила на слове "блин"! Только шевельнулись губы да воздух вобрал злой шип. Ева, чтобы смягчить дурную весть, приобняла голые плечи сокурсницы. Пожалуй, в таком виде прохладненько, но пузырь важнее.
— Горшок… никак?
Но это ведь был не родной их корпус, да и в том, пожалуй, помучишься, пока подберёшь подходящую посудину, интерес ещё нездоровый не возбуди.
— Тут же туалет недалеко, почти по соседству, Эвочка. Пойдём, а? Провожу тебя.
— Знаю… не встать… мне…
Еву разбирало любопытство, как же дошла ушлая девица до прорухи такой, ведь ещё перед пятой парой должно было быть невтерпёж, но она не решилась расспрашивать — сейчас, по крайней мере.
— Давай я тебе помогу.
Подхватила ладошкой под подмышку, никак иначе не взять, но не щекотать, ни в коем случае не щекотнуть! Другой рукой взяла Эвелинину ближнюю руку и напрягла мышцы, поднимая отягчённую дурной водой тушу с лавки.
— О-ох!
Стоять за такой партой могла только очень стройная фигурка, упираясь бёдрами в крышку, более толстые выпрямиться уже не могли, пробирались на место полусидя. А у Эвелины к тому же — пузырь, в который так и норовит врезаться крышка парты.
— Бэ-эк!
Евиных силёнок хватило, чтобы толстуха не брякнулась попой об лавку, а села сравнительно мягко. Всё ясно — на ноги её не поставишь, выбираться из-за парты придётся в полусогнутом состоянии, а такое напряжение мышц может привести к катастрофе, раз привстать проблема. Надо помочь, чтоб ножки сильно у страждущей не напрягались, но одной ей это не под силу, с двух сторон надо. Не позвать ли Киру?
Тем временем Эвелина как-то безнадёжно вздохнула, но сдаваться не стала, а просто расстегнула пояс джинсов, и даже часть "молнии" разъехалась, обозначив трусы.
— Последний… шанс… — пробормотала она.
Да, и использовать его можно только в расчёте на чужую помощь. Кто-то должен идти впереди неё, вплотную, вплоть до самого до туалета женского.
Эвелина осторожно пошарила за поясом джинсов, будто делая себе полегче, и что-то выковырнула, выбросила через ремень. Ясно дело, и малый предмет жмёт там. Даже такой крохотный, как… свинцовая пломба.
— Как? — только и проговорила Ева.
Наверное, Эвелине полегчало чуток от расстёжки, она смогла пояснить:
— Пари… день не ходить… Кешка с физфака… он тоже в пломбе… пил… терпел… прийти должен… не могу… сдаюсь…
Вон оно что! Значит, это не случайная незадача, а преднамеренный писсинг с опломбированными трусами. Еве вспомнилось, как во время перемен она мельком видела Эвелину в окружении каких-то парней-чужаков, но тогда она не обратила внимания, как заботливо поили они участницу жестокого пари, тщательно следя, чтобы допивала до дна и во рту не оставляла.
Такой вот пари-писсинг межфакультетский. Опломбировываем друг дружке трусы и посылаем секундантов поить противника на переменках равным объёмом воды. Под финал сходимся и завершаем пари очно. Вот только почему состязание разнополое, разная же и анатомия, и физиология!
Интересно, на что спорили? Но раз сдаётся, дело хозяйское.
— Может, расстегнуть джинсы до конца и спустить чуток, на бёдра, а выберешься из-за парты — наденешь?
— Нет… не натяну потом… чую — всё…
Тогда как же? Тогда без Киры никуда.
Она, лёгкая на помине, как раз заглянула в аудиторию:
— Ев, ты скоро? А-а, с кем это ты?
Подружка подбежала и наскоро объяснила ситуацию.
— Давай поможем, она же в пиковом положении.
— Змея и в пиковом положении змея, куснуть может.
— Тише, Кир, тише, не надо, ей же плохо очень. Надо быть благородными.