— Ну, давай, командуй, благородная ты моя. Но попомни мои слова — аукнется твоя помощь тебе чёрной неблагодарностью, и очень скоро.
— Ну, как ты можешь!
Может, Эвелина и боялась, что Кира не сдержится и нажмёт ей на живот, но выбирать вторую помощницу не приходилось. Подружки стали поднимать её за руки с боков и толкать в нужную сторону, оставалось, вися на их руках, легонько перебирать ногами, не сводя внимания со сфинктеров.
Выбрались, поставили мученицу на негнущиеся ноги. Она обхватила руками их плечи, и её медленно, мелкими шажками повели вниз по ступенькам. Как хорошо, что они не очень крутые! Да здравствуют пологоярусные аудитории!
Так, наверное, сапёры транспортируют готовую взорваться мину или снаряд. Здесь это писс-бомба, так что помощницам проще — надо только быстро отскочить, как начнёт взрываться пузырик.
— Блин, мне тоже в сортир надо, — ворчала Кира. — Ты что, не можешь скорее? Ну, раз не можешь, значит, не можешь.
Спустились. Ну, по ровному-то бодрее пойдёт дело. Нет, шаги по-прежнему мелкие.
Перед дверью Эвелина остановилась совсем.
— Ева… меня Кира… доведёт… останься… объясни… сдалась, но не сбежала… проверь… сухой он…
Ну да, неизвестно, может, он того уже… первым не сдюжил. А Кира сильнее, находчивее и тоже в ту сторону идёт, так что Еве и оставаться.
— Хорошо. — Хотя чего проверять — описавшийся не придёт, тем более из другого корпуса. Да и как проверить мальчика… разве что пломбу только, но лезть ему в брюки… фи, просто объяснимся как-нибудь на словах.
Одна надежда, что Эвелина скоро прольётся, выбулькнет все свои мучения и сама вернётся улаживать свои дела пикантные.
Ждать пришлось недолго. За дверью послышались шаги. Так скоро? Ева улыбнулась, но тут же согнала улыбку — шаги явно мужские. Ну ничего, она просто скажет, в чём дело, и уйдёт. Пущай сам сидит здесь и ждёт соперницу.
Дверь распахнулась. Вошли двое — атлетичный высокий блондин с короткой стрижкой и парень потемнее, пониже, волосы подлиннее, вид поинтеллигентнее. Вошли уверенно, не похоже, чтобы кто-то жаждал в туалет. Блондин нёс чемодан, второй — спортивную сумку.
Ева уставилась на парней. Кеши среди них не вычислялось. А вот зачем багаж? Может, это ассистенты пришли готовить аудиторию для очередной лекции? А что, сейчас и до полдевятого, бывает, студенты занимаются, не хватает аудиторий почему-то. А эти такие деловитые…
Блондин нашёл удобное место для чемодана, поставил его, поднял взгляд на Еву и спросил:
— Это ты?
— Я, — улыбнулась девочка. Странно же ответить — нет, не я. Хотя они ей и незнакомы.
— Понятно. — Скользнул взглядом по телу, но не похабно-мужским, а деловым, оценивающим. Так на малышку Еву смотрела их деревенская портниха, снимая мерку. Врачи тоже таким глазом смотрят, будто интересуют их отдельные стороны человека, а не он весь.
— Ну что же. Клиент движется сюда медленным ходом, а мы пока почву подготовим… Э-э, постой, да ты ходила в туалет сегодня?
— Ходила, — от смущение правду выболтала Ева. Незнакомые парни, да ещё о таком спрашивают!
Темноволосый зашёл сзади и вдруг ловко провёл ей согнутым пальцем внутри пояса джинсов. Ой, ще-ще-щекотно же-же, чуть не взвизгнула она, и неожиданно как. Чего это они себе позволяют?
— Пломбы нет, — констатировал парень. — Похоже, Андрюха, работка предстоит, если наш сухим дотрюхает. — Блондин потёр руки и как-то нехорошо посмотрел на Еву.
И тут её осенило — её приняли за Эвелину. Блин, она думала, что все всех знают в лицо, а это что же… Это, вроде, не те парни, что Эвку тогда поили. Вроде…
— Вы что, думаете, что я — Эвелина? Нет, она ушла в туалет. Давайте покажу. — Это она от неожиданности и возмущения парней в женский спровадить хотела.
— Нет? А ты кто же?
— Я… ну, я её сокурсница, она попросила меня подождать Кешу и всё ему объяснить. Проиграла, сдалась, ушла в туалет. Всё. Я пойду?
Парни переглянулись. Последняя робкая фраза означала запрашивание разрешения, но такового не было. Уйти просто так?
Оказывается, они по-своему поняли её заминку в начале ответа.
— Может, и так, Витька, — сказал блондин, — а может, и по-другому. Сколько у нас клиенты пугались, осознав, что их ждёт, пытались улизнуть. Чем вот ты докажешь, что не эта… — Он выхватил из нагрудного кармана блокнотик, посмотрел, — не Эвелина?
— Я… а разве в лицо вы её не знаете?
— Да вот не случилось как-то.
— А разве вы не Кешины секунданты?
— Секунданты? — Они заулыбались. — Нет, конечно. Секунданты — его товарищи, ведут его сейчас под руки, он же только зажиматься может. Бледный — жуть! А мы — бригада из магазина "Интим", помогаем спорщикам профессионально выполнять условия пари. Нам эти имена… сегодня обрабатываем Эвелину, завтра — Катерину, послезавтра — какую-нибудь Люсиль… Всех не упомнишь, даже имён, тем более лиц. Только тела кое-какие запоминаются, татуировки.
Еву охватило чувство неизвестности и страха.
— А как вы их обраба… то есть какие это условия пари?
Снова усмешки.
— Если ты Эвелина, — сказал Виктор, — то притворяешься классно, но не дотягиваешь, запинаешься. Ну ладно, язык не отвалится. — Он снова посмотрел в блокнот. — Клиенты Иннокентий и Эвелина (он назвал фамилии), победители факультетских писсингов, договорились выпить в течение нынешнего дня по два литра воды и после пяти терпеть на очной ставке, как мы понимаем — вот здесь. Перетерпевший получает право пороть сдавшегося до тех пор, пока сам остаётся сухим. Трусы пломбируются, ну и всякие дополнительные услуги. Сумма оплаты посторонним не разглашается. — Он захлопнул блокнот и взглянул на Еву, будто спрашивал: точно не знала?
"Пороть"? Она не ослышалась? Ну, и развлекаются нынче молодёжь!
— А поскольку ушла ли эта Эвелина в туалет или вот перед нами комедию ломает, то она проиграла пари и пороть Иннокентий будет её, а не наоборот. Он на пределе, надо тут всё подготовить, чтобы времени даром не терять. Сама понимаешь — экстремальный писсинг.
— Да она об экстриме и не слышала, вон как покраснела, — пробасил Андрей.
— Всё это интересно, но при чём тут я? Я только передала вам слова настоящей Эвелины, ждите тут её, если хотите. А мне пора.