Значит, мужчина прямо сейчас направлялся в башню, чтобы поговорить о чём-то с Раамом. И каждая измученная нетерпеливыми мурашками клеточка моей спины настойчиво требовала, чтобы я проследила за графом и подслушала их с демоном разговор.
Но… Не было ли здесь всё-таки конфликта рабочего и личного? У меня ведь по-прежнему был контракт, и даже не один. Кроме того, так уж вышло, что мои обязательства связывали меня с одним из слуг Темнейшего, а значит, и с самим Темнейшим, что означало чрезвычайную серьёзность моего положения и непредсказуемые последствия в случае моей опрометчивости и своенравия. Я ни за что не должна была игнорировать свою цель в угоду личным интересам, и до сего дня передо мной никогда не возникало подобного выбора, от которого всю мою сущность теперь как будто бы разрывало на части, словно на истинном ритуале экзорцизма.
И всё же разбушевавшаяся у меня внутри беспощадная охота упрямо игнорировала стоявшего прямо напротив меня Теалинда и во что бы то ни стало призывала пуститься в погоню за Деем, утверждая, что он-то и был сейчас моей настоящей добычей. И так уж случилось, что своему врождённому чутью я готова была без сомнений доверить даже собственную жизнь.
– У вас на юге, значит, – хмыкнул полузабытый мной граф, по-видимому, принявший мои слова о глупце на свой собственный счёт.
Сталь в его взгляде окрепла, а объятие стало грубым и даже немного болезненным.
– А знаешь, как говорят у нас на востоке, рабыня? – так же жёстко поинтересовался мужчина, – Чем больше у мужика член, тем его баба покладистей. И судя по твоему поведению, Ле’Куинд габаритами совершенно не блещет.
Ага, как же. Нету такой поговорки ни в Ксау, ни где бы то ни было на Касэте. Уж я-то бы знала.
– Я не уверена, что имею право обсуждать член моего хозяина с вами, Ваше Высочество. Но могу вас заверить, что вы едва ли сумеете достойно с ним посоперничать в этом вопросе, – огрызнулась я, избавляясь от уже ненужной мне маски покорной рабыни и намереваясь как можно скорее покинуть совершенно утратившего мой интерес Теалинда.
Однако вонзившиеся в мой бок пальцы его твёрдой руки помешали мне беспрепятственно осуществить задуманное.
– Пожалуй, твой хозяин скажет мне спасибо, когда я поумерю твой неуместный гонор, рабыня, – мужчина мечтательно ухмыльнулся, не теряя непоколебимой озлобленности в своих ярко-зелёных глазах, – Если проводишь меня в свою спальню добровольно, я, так и быть, обойдусь без порки и перейду сразу к делу.
Его губы приблизились к моему уху, чтобы никто из окружавших нас смущённых виконтов ничего не услышал, и нетерпеливый мужской голос прозвучал будто бы внутри моей собственной головы:
– Покажешь мне, насколько громко ты умеешь кричать, когда я буду иметь твою узенькую задницу до потери сознания.
Ах вот значит как? Без цветов, конфет и ухаживаний, сразу в задницу захотел? Тоже мне, анальный властелин нашёлся. Даром что самый настоящий граф.
Видит Таящийся, я хотела обойтись без кровопролития…
– Зачем же ждать до спальни, Ваше Высочество, – как можно более кротко улыбнулась я, чувствуя, как моя кровь закипает предчувствием боли, – Один из множества моих талантов я могу продемонстрировать вам уже прямо сейчас, если вы мне позволите.
Мужчина слегка отстранился, с интересом наблюдая за моей реакцией на его пошлую грубость. Не думаю, что хоть одна настоящая гунири за всю его жизнь отвечала на его принуждение чем-то подобным моей реакции, и теперь он испытывал некое подобие любопытства в ожидании моего следующего действия.
Моя ладонь опустилась поверх его левой руки, по-прежнему крепко удерживавшей меня за талию, и ласково погладила его пальцы, заставляя брюнета немного расслабиться. Я словно заигрывала с ним, танцевала своими прикосновениями по его мягкой коже, и в какой-то момент мои ловкие пальцы подцепили его указательный… И резко выгнули его в совершенно неестественное положение, вызывая вполне различимый даже сквозь музыку хруст.
– Аа! Мой палец! – Бран резко отдёрнул от меня пострадавшую руку и встряхнул ею в воздухе, словно пытаясь сбросить чудовищную боль, пронзившую его перебитые кости, – Ах ты сучка! Ты об этом пожалеешь, тварь!
Но последнюю фразу я уже почти не могла расслышать, стремительно растворяясь в самой гуще столпившихся около бара гостей, как только мужчина наконец-то отпустил меня из своей уверенной хватки.
Мне нужно было бежать, но не слишком быстро, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Я могла бы последовать за Дейраном через ту дверь, сквозь которую он и сам недавно покинул зал, но в этом не было никакого смысла. Коридор привёл бы меня к двери графской опочивальни, и едва ли я сумела бы достаточно хорошо расслышать их с демоном тайный диалог через толстые доски запертого прохода. А даже если бы дверь оказалась открыта… Что ж, тогда вместо того, чтобы подслушать их разговор, я вмешалась бы в него и тем самым лишила себя всего по-настоящему интересного.
Но ведь был и другой проход в графскую башню. Проход, благодаря которому я осталась бы незамеченной, но притом сумела бы достаточно хорошо расслышать каждое слово в секретной беседе между Дейраном и его непрошеным гостем.
Те самые окна под крышей, через которые я надеялась улизнуть, когда случайно пробудила Раама и вполне рассудительно выбрала побег от него. В тот раз этот путь мне не пригодился, так и оставшись неизведанным, но… Теперь это был по-настоящему идеальный вариант. И я надеялась, что действительно сумела бы вскарабкаться по стене башни до самой её верхушки и влезть на одну из потолочных балок внутри комнаты через окно.
О, Таящийся… Знаешь, твоя помощь в этом манёвре оказалась бы вовсе не лишней.
Я выбежала на совершенно пустой балкон, и после удушливой приторности бальной залы освежающий, прохладный воздух вечернего Акроса показался мне сродни благословенному прикосновению моего бога. Здесь было уже темно, что едва ли должно было поспособствовать исполнению моей рискованной задумки, однако спинные мурашки вовсю гнали меня вперёд, а если точнее – наверх, и я не могла противостоять своему зверски разыгравшемуся чутью, подбегая к перилам и оценивая возможный маршрут постепенно привыкавшими к ночи глазами.
Мда… А ведь в этом платье и туфельках у меня совершенно ничего не выйдет. Каблуки сломаются на первой же скользкой черепичке, а вместе с ними сломается и моё совсем не бессмертное тело. А длинная юбка непременно зацепится за одно из резных украшений, обильно венчающих крыши дворца, и в лучшем случае порвётся, а в худшем – заставит меня болтаться в тряпье, пока я случайно из него не вывернусь и не рухну кульком на землю.
Вот бы мне сюда мой рабочий костюм… Признаться, я жутко соскучилась по его плотной ткани, облегавшей каждый изгиб моей тренированной фигуры, по его не сковывавшему движения фасону, по своему поясу для инструментов…
Хотя если подумать, то в сложившейся ситуации я вполне сумела бы обойтись и без своего совершенно особенного облачения. Оставалось только надеяться, что никому из гостей графского бала не пришло бы в голову выйти и немного подышать свежим воздухом, пока я не убралась бы отсюда куда подальше.
Сначала с моих ног упорхнули изящные туфельки, исчезая в глубине большой декоративной вазы, одной из тех, что стояли на балконе в качестве единственного его украшения. Затем я стащила с себя своё шикарное платье, отправляя его вслед за бесполезной для меня сейчас обувью. Порыв прохладного ночного ветра слегка похолодил мою обнажённую кожу, прикрытую теперь лишь только простыми белыми трусиками и многочисленными золотыми драгоценностями, однако и от перечисленного я поскорее избавилась: раз уж я собиралась освободиться от любых потенциальных для моего замысла помех и слиться с окружающей темнотой словно её неотъемлемая часть, было бы глупо оставлять на своей смуглой коже такие яркие пятна, которые кто-то случайно мог бы заметить.
Завершив свои нехитрые приготовления, а именно полностью обнажившись, я забралась на перила балкона, решительно вздохнула, понимая, что для меня не оставалось теперь пути назад, и дотянулась до соседнего подоконника, старательно цепляясь за него, словно от этого зависела моя жизнь.