– … не причиняешь вреда! Такой был уговор!
Кажется, начало тирады Дейрана я всё-таки пропустила. Досадно. Но лучше уж так, чем позволить ему увидеть необъяснимое появление виконтессы О’Санна под крышей его уединённой башни.
Я невесомой тенью скользнула внутрь комнаты, сливаясь с почти непроницаемой темнотой, безраздельно установившейся среди потолочных балок, и заперла за собой задвижку на оставшемся позади окне, чтобы то ненароком не хлопнуло.
Граф стоял перед блестящей поверхностью непривычно открытого зеркала, и судя по напряжению в его плечах и руках, он был зол и раздосадован одновременно. Точнее определить его эмоции для меня сейчас не представлялось возможным: со своего ракурса я никак не могла увидеть лица мужчины. В другой ситуации я могла бы попробовать повнимательнее рассмотреть стоявшее прямо перед ним зеркало, однако нынешнее отражение Дея совершенно не способствовало этой затее: вольготно расположившийся в зазеркалье демон был совершенно расслаблен и уверен в себе, вопреки своему носителю, а его взгляд привычно сочился насмешливостью сквозь темноту его нечеловеческих глаз.
Стараясь двигаться как можно тише, я подобралась чуть ближе к Ле’Куинду, по-прежнему не покидая уютной темноты потолочных балок, а затем практически легла на одну из них в попытке оказаться ещё более незаметной.
– Не понимаю, о чём ты говоришь. За последние пару лет я никого не убил, не поранил и даже не обесчестил. В отличие от тебя, – демон ехидно осклабился в привычной для себя манере, очевидно, провоцируя Дейрана на вспышку гнева, – Ты хотя бы помнишь имена всех этих девушек? Скажи, какого цвета были их глаза? Чем они пахли, когда ты прижимал их беспомощные тела к своей постели?
Кулаки Ле’Куинда ненадолго сжались, белея от мышечного напряжения, но, к моему удовольствию, в итоге уловка Раама оказалась тщетной.
– Не пытайся сбить меня с толку, – со злостью произнёс мужчина, почти успешно справляясь с болью в своей душе, – Ещё раз повторяю, какого… ты устроил на балу?
– Страхом. Они пахли страхом, если ты забыл, – отражение рассмотрело собственные безупречные ногти, словно ему совершенно не было дела до ярости своего хозяина, – Кроме последней. Как там её, Алиан? Она довольно смелая, не находишь? Мне такое нравится. Я бы…
– Если ты ещё раз тронешь её хотя бы пальцем… – немедленно разъярился Дейран, отчего сердце в моей груди как-то необыкновенно затрепетало, – Хотя бы посмотришь на неё в том смысле…
– И что ты сделаешь? – звонко рассмеялся Раам, – Трахнешь ещё какую-нибудь девицу, чтобы ненадолго заткнуть мне рот? Или выбросишься из башни, чтобы мне пришлось искать себе новое тело? Всё, что ты можешь сделать, совершенно бессмысленно! Пойми уже наконец!
Дею определённо нечего было противопоставить этому заявлению. Его плечи вздрогнули было от гнева, но тут же беспомощно опустились, позволяя Рааму расплыться в очередной победоносной улыбке.
Или же граф попросту сыграл в бессилие, полагая, что демону ничего не было известно о нашем запланированном экзорцизме? Если так… То я впечатлена.
Не знаю только, самообладанием Дейрана или его недальновидностью.
– К тому же уговор я действительно не нарушил, – закончив восхищаться собственным превосходством, поведал Раам, – Всего лишь потанцевал немного, выпустил накопившийся пар. Тебе же самому от этого легче.
– Не прикидывайся идиотом! Ты привёл Алиан к Теалинду! Зачем, Агриф тебя дери?! – начал снова яриться Ле’Куинд.
– А, вот ты о чём, – Раам просто превосходно сделал вид, что до текущего момента откровенно не понимал намёков Дейрана, – Это была её идея. Она попросила меня, то есть тебя, всё-таки передумать и познакомить её с графом Теалиндом. И раз уж я был в хорошем настроении, решил пойти у неё на поводу. А что, не стоило?
Демон усмехнулся, словно задавал этот вопрос совершенно серьёзно. Впрочем, даже Дей, непривычный к подобной манере общения, догадался проигнорировать ехидный выпад своего отражения, с лёгкостью распознавая в его словах откровенное притворство.
Хотя если подумать, распознавать там было в общем-то и нечего. Стоило просто принять как данность, что Раам постоянно притворялся, ехидничал и лгал, и тогда разговоры с ним становились куда более предсказуемыми.
– Тебе что, мало всей моей богами забытой жизни? – с заметными нотками боли в голосе, ещё пытавшемся оставаться крепким в сложившихся обстоятельствах, произнёс Дейран, опираясь на раму зеркала и вглядываясь в собственные непроницаемо-тёмные глаза, – Ты ещё и чужую решил испоганить?
Отражение сложило руки у себя на груди, словно оно было здесь вовсе ни при чём.
– Подумаешь, поцеловал я разочек твою девчонку. Это было ещё до того, как мы с тобой обо всём договорились. И ты ещё мне спасибо за наш с ней поцелуй сказать должен. Малышка сама этого хотела до одури, а ты, дурак этакий, упорно это игнорировал.
– Не называй её так, – шумно выдохнул носом мужчина, открыто презирая Раама за каждое слово, звучавшее из его уст в адрес виконтессы О’Санна, словно демон не имел никакого права даже просто упоминать о ней, а потом всё-таки неожиданно дрогнувшим голосом признал, – И она не моя. Не была и не будет.
– О, но ты хотел бы, не так ли? – Раам неожиданно оживился и наклонился к поверхности зеркала, опираясь на его раму изнутри отражения и приближаясь к Дейрану так близко, насколько это вообще было для него возможно, – Чтобы она всё-таки была твоей? Только твоей и ничьей больше? Просто скажи мне, и я запросто сумею это устроить.
– Не смей даже пальцем её тронуть! – угрожающе повторил Ле’Куинд, приблизившись к зеркалу, однако на демона это ожидаемо не произвело особого впечатления, – Я никогда не соглашусь принять помощь такого, как ты. Тем более что мне это совершенно не нужно. Алиан замужем, и обсуждать здесь больше нечего.
– Да брось, так уж и нечего? – усмехнулся Раам, сощурив свои непроницаемые глаза, а затем продолжил более вкрадчивым, обволакивающим тоном, будто бы подкрадываясь ближе к мужчине, – Давай же, признайся, о чём ты думаешь на самом деле. Исповедуйся во всех своих грязных помыслах. Я ведь вижу всё это в твоей голове. Вижу все твои невысказанные желания. Каждое слово, которое прячется в твоём сердце. Каждый взгляд, полный тщетной надежды и боли. Уже совсем скоро непостижимо мучительные терзания разорвут твою маленькую человеческую душонку на части, если ты ничего с этим не сделаешь. Не примиришься со своими пороками, которые пожирают тебя изнутри.
Старания демона наконец-то увенчались успехом. Несколько не слишком удачных попыток погрузить Дейрана в смятение всё-таки позволили Рааму постепенно нащупать ту грань, за которой скрывалось полубессознательное отрицание его соперника. Он обставил Ле’Куинда точно так же, как и меня во время нашей нехитрой игры в “Правду или действие”. И не собирался останавливаться на достигнутом, продолжая полушептать будто бы в самую душу выбитого из равновесия графа:
– Ты ведь уже не можешь существовать без неё. Ловишь каждое её слово, каждый жест, каждый взгляд, направленный в твою сторону. Каждое малейшее прикосновение к твоей коже, каждый взмах тонких ресниц, каждый изгиб её манящих губ. Даже сейчас тебе кажется, что ты всё ещё чувствуешь её сладковато-миндальный запах у себя на одежде и в волосах. Всё твоё подсознание горит огнём от одной мысли о ней, и ты ненавидишь себя за это. Как и за то, что однажды позволишь себе добровольно её лишиться, потому что ты уже опоздал, и она досталась другому.
Взгляд Дейрана уже довольно долго был устремлён прямо в жестокую тьму глаз собственного отражения, хотя обычно граф старался этого избегать. Раам сейчас не просто высказывал собственные предположения, как это бывало в случае со мной. Не строил догадок и теорий, вываливая их друг за другом и изучая реакцию собеседника. Он буквально читал мысли своего носителя и всего-навсего воспроизводил их вслух, отчего Ле’Куинду должно было быть по-настоящему больно.
Мужчина впервые открыто смотрел на так долго скрываемые от себя самого чувства, которые демон без капельки жалости извлёк на поверхность и разложил перед ним, словно диковинные игрушки. И я смотрела на них вместе с ним, понимая, что меньше всего на свете хотела бы ответить Дейрану взаимностью. Пускай даже моё гулко бившееся в груди учащённое сердце однозначно говорило о том, что могла бы.