– Значит, вечеринке быть?
Алекс кивнул:
– Всем скажи. Но только для своих, никого со стороны.
Я тихонько толкнула Лорен локтем, и она хихикнула. Мы очень долго ждали этого вечера и тщательно готовились к нему, продумывая каждую мелочь, вплоть до цвета педикюра.
Школьная администрация хорошо подготовилась в тот день, и вокруг сновали журналисты из местных газет, фотографируя нас, фокусируясь на наших счастливых и беспечных лицах. Учителя стояли вместе с нами, и они были такими загорелыми и расслабленными, что я их почти не узнавала. Охватившее всех облегчение казалось почти осязаемым.
Дом Алекса находился в десяти милях от города. Мы, конечно, предполагали, что он окажется большим и роскошным, но все равно были поражены его размерами. Особняк, окруженный садами, стоял в стороне от деревни. Никаких соседей – только поля вокруг и блестящая река вдалеке.
Когда мы подъехали, Алекс и Тео стояли у дверей и следили, чтобы не было незваных гостей. В то лето было несколько сообщений, что на подобных вечеринках оказывались чужаки и заканчивалось все вызовом полиции. По поведению Алекс было ясно, что он не собирался такого допустить.
– Привет! Заходите!
За спиной Алекса стоял Джек Говард, один из его приятелей, и фотографировал каждого, кто был допущен в дом. Мы все давно знали, что ему нравится Лорен, и, увидев нас, он покраснел и так разволновался, что ударил сам себя фотоаппаратом. Она же приобняла одной рукой Тома, а другой меня, и мы замерли для фото на пороге дома, все трое воодушевленные в ожидании великолепной вечеринки. Когда Том исчез за дверью, Лорен повернусь и послала Джеку воздушный поцелуй, после чего весело подмигнула мне.
Стоит мне подумать о Лорен, как я тут же представляю нас обеих без конца хохочущими. Любая мелочь была способна рассмешить нас. Поздоровавшись с Алексом, мы, хихикая и подталкивая друг дружку локтями, прошли через большой вестибюль на кухню в дальней части дома. Угощений и выпивки оказалось предостаточно. Народ перестарался и натащил с собой крепкого спиртного, и упаковки пива, и бесконечные бутылки вина. Как сказал Джек, родители Алекса уехали на праздники и, при условии, что он получит самые лучшие результаты на экзаменах, а, значит, сможет учиться в Оксфорде, разрешили ему устроить вечеринку. Ну, и еще он должен был сам оплатить генеральную уборку всего дома. Они собирались вернуться через несколько дней и не должны были заметить ни следа вечеринки. Я решила, что они те еще оптимисты.
На вечеринку были приглашены все выпускники того года, и большинство пришло. Некоторых я знала только в лицо, но очень скоро мы дошли до той стадии, когда хочется целовать всех и каждого и поздравлять с окончанием школы даже совершенно не знакомых тебе людей. Мы искренне радовались, что все осталось позади и очень скоро мы все сможем ускользнуть из родного городка куда-нибудь подальше. Звучит, будто мы жили в какой-то богом забытой дыре, и единственным способом начать приличную жизнь было уехать в новое место.
У Лорен и меня все складывалось отлично, у Тома тоже. Уже через месяц мы должны были разъехаться по разным университетам. Мы с Лорен дружили с первого класса, а с Томом она познакомилась два года назад, и впервые их ждало расставание больше чем на сутки. Я верила, что наша дружба окажется сильней разлуки и Лорен не бросит Тома. Они так тепло относились друг к другу, что порой мне даже становилось завидно. В тот вечер они все время держались за руки, и если Лорен хотелось поцеловать кого-нибудь из друзей, приходилось делать это вместе с Томом.
На вечеринке я здорово напилась, впрочем, как и все. Мы в первый раз оказались вот так вот все вместе и, судя по всему, в последний. Надо сказать, никто не казался уж совсем набравшимся. Никто не шатался и не валился с ног. Разве что только моя подружка Лиззи: еще до наступления темноты ее стошнило прямо на декоративное лавровое дерево на заднем дворике; остальные же чувствовали себя вполне нормально. Все веселились во дворе, потом включили музыку, и мы стали танцевать. Я где-то потеряла Лорен и Тома. Когда я все же разыскала подругу, то заметила, что платье ее было застегнуто не на ту пуговицу, а на шее красовался свежий засос. Она говорила с какими-то едва знакомыми ребятами и уверяла, что всегда будет по ним скучать.
Потом неожиданно, примерно в полночь, меня накрыло. Я осознала, что напилась так, как никогда раньше. Но я продолжала подливать и подливать себе, в основном из огромной чаши для пунша, ответственным за которую был назначен один из друзей Алекса. Черт его знает, что он туда наливал, но, кажется, это была смесь всех известных крепких напитков. К тому времени Лорен и Том уже расположились в гамаке неподалеку. Я повернулась к ним, ухватившись за спинку садового кресла для поддержки, Лорен только лениво улыбнулась и закрыла глаза. Я понимала, что ей сейчас не захочется идти домой. В ту ночь я должна была остаться у нее, возвращаться мы собирались на такси. Ее мама пообещала оставить деньги у входа, а ключ положить под коврик, чтобы нам не нужно было брать с собой сумочки.