Это во многом было связано с самой церковью. Анна окинула взглядом стены из необожженного кирпича, толстые, словно стены крепости, и высокие окна с витражным стеклом, через которые пробивались косые солнечные лучи, создававшие на потертом дубовом полу причудливую мозаику, словно кто-то рассыпал драгоценные камни. Высеченные из камня статуи безмятежно глядели из ниш, выстроившихся в ряд вдоль нефа, а резной, достойный собора экран за престолом с позолоченной резьбой сиял в полумраке. Когда Анна была еще подростком, миссия в Кале-де-Навидад казалась ей единственным местом, где она чувствовала себя в полной безопасности, и даже сейчас церковь словно обнимала ее так же нежно, как статуя Девы Марии, убаюкивающей младенца Христа.
Анна взглянула на Финч. Девушка была одета в зеленый облегающий костюм очень красивого оттенка, делавший ее немного старше, чем она была на самом деле, хотя этот эффект компенсировался полудюжиной сережек в каждом ухе и маленькой татуировкой в форме бабочки над левой лодыжкой. Финч поймала взгляд Анны и улыбнулась.
Младшая сестра Лауры, Элис, сидела со своим мужем слева от Анны; Вэс выглядел невероятно гордым дедушкой. Анну, как всегда, поразила непохожесть двух сестер. Лаура с кожей оливкового цвета, с мускулистыми, загорелыми от долгого пребывания на свежем воздухе руками и не поддававшимися укладке волосами, и блондинка Элис, выглядевшая так, словно только что сошла со страниц журнала «Вог». Но, несмотря на это, сестры были искренне привязаны друг к другу. Анна жалела, что у нее со своими сестрами сложились совсем другие отношения.
Последовали новые гимны и молитвы, а потом чтение отрывков из Евангелия от Матфея, после чего отец Риардон произнес проповедь, которая, к счастью, оказалась довольно короткой. Вскоре отец Риардон направился к Сэм и Иану. Они одновременно поднялись. Малыш Джек дремал, удобно устроившись на руках у отца. Они были в центре внимания всех присутствующих, направляясь к каменной купели со святой водой, стоявшей в баптистерии[7] в стороне от нефа. Сэм и Иан обменялись короткими счастливыми улыбками над головой своего ребенка, и в то же время струившийся сверху желтый свет, казалось, миропомазал всех троих. Анна почувствовала, как ее охватило страстное волнение: будет ли она когда-нибудь стоять там со своим ребенком?
Глядя на то, как отец Риардон проводит обряд крещения, она вспомнила о том влечении, которое она испытывала по отношению к нему в средней школе. Не одна Анна испытывала к святому отцу страстные чувства: каждая вторая девочка, посещавшая урок по основам христианского вероучения, была влюблена в него. И даже сейчас, когда отец Риардон стал немного шире в талии и его кудрявые черные волосы немного посеребрила седина, он все еще оставался самым красивым мужчиной в округе, с ирландскими глазами и улыбкой, способной прояснить дождливый понедельник.
Когда отец Риардон полил воду на голову Джека, малыш проснулся и возмущенно заплакал. Казалось, что Сэм испытывала при этом физическую боль, словно она не могла вынести, когда ее ребенок ощущал хотя бы малейшие неудобства. Но Джек, одетый в маленькую матроску, быстро пришел в себя и к концу церемонии был уже в прекрасном настроении и сиял от счастья. Анна также не могла не заметить, насколько стройной была Сэм; никто бы не сказал, что она только недавно родила, а тем более что она была матерью двух взрослых дочерей. Анна почувствовала острый приступ зависти, увидев, как Иан обнял Сэм за талию, когда они направились назад к нефу.
Боковым зрением Анна заметила, как Элис и Вэс обменялись взглядами. От них, конечно же, не укрылся комизм ситуации, в которой теща Вэса подарила ему единственного внука. Анна вспомнила, что Элис еще не решила, заводить детей или нет, и подумала о том, решатся ли они с Вэсом когда-либо на этот шаг. Глядя на Вэса, такого же здорового, как и его сын, было несложно себе это представить.
Под высокопарные аккорды «Господи, благослови нас» паства поднялась со своих мест и начала выбираться наружу. Через несколько секунд Анна стояла на залитых солнцем ступенях и наблюдала за тем, как Сэм и Иан принимали знаки внимания, предназначенные малышу. Казалось, каждый останавливался, чтобы поворковать над Джеком, в том числе и бой-баба Маргарет Мур, так ненавидевшая Сэм еще в прошлом году. Анна присоединилась к Лауре и Гектору только к обеду, и к этому времени ее желудок уже давно издавал недовольный ропот. Ее не утешал даже тот факт, что они направляются в «Ти-энд-Симпаси» на вечеринку в честь Джека. Она знала, что ей придется быть очень бдительной.