Грейс по-прежнему приходила к нему каждый день. Мне она сказала лишь, что прежде их разделяла какая-то тайна (очевидно, улаженная после визита к Джун Нилон), а теперь ей просто хотелось наверстать упущенное время. Они часами сидели, прислонившись головами друг к другу, и предавались общим воспоминаниям, но в одном Шэй оставался непоколебим: он категорически запрещал Грейс присутствовать при казни. Не хотел, чтобы это стало последним воспоминанием о нем. Свидетелями с его стороны должны были выступить я, Мэгги и ее начальник. Когда приходила Грейс, я оставлял их наедине. Обычно я шел. в кафетерий для работников тюрьмы и выпивал банку кока-колы. Или просто сидел и читал газету. Иногда попадал на выпуск новостей, в котором рассказывали о приготовлениях к казни. Ассоциация американских медиков пикетировала здание тюрьмы с плакатами вроде «Первая заповедь – не навреди!» Те же, кто по-прежнему считал Шэя… ну, скажем, не самым обычным убийцей, зажигали свечи. Их набралось уже тысячи, и все они складывались в яркую надпись, которую могли прочесть даже пилоты в ночных небесах: «Господи тебя помилуй».
А чаще всего я молился. Богу, Шэю – да, если честно, кому угодно, лишь бы меня слушали. И я надеялся, что в последний момент Бог пощадит Шэя. Мне трудно было помогать смертнику, когда я верил в его виновность; насколько же труднее стало помогать ему, когда я знал, что он невиновен, но решительно настроен умереть. По ночам мне снились железнодорожные катастрофы. И как я ни молил о помощи, никто меня не понимал.
Когда Грейс пришла в последний день перед казнью, я оставил их вдвоем и вышел побродить по двору. Точнее, по огромному периметру циркового шатра. Вот только офицеров, караулящих вход, на месте не оказалось, а штора, обычно застегнутая, была приоткрыта. Изнутри доносились голоса:
«…не подходи к краю…»
«…полминуты от заднего входа к лестнице…»
«…двое вперед, трое назад…»
Я заглянул внутрь, но мне, как ни странно, никто не помешал – все были слишком заняты. Начальник тюрьмы стоял на деревянной платформе, рядом суетились шестеро офицеров. Один был чуть более субтильного телосложения, а руки и ноги его были закованы в кандалы. Неуклюже пятясь, он мертвым грузом повисал на руках остальных офицеров.
Сама виселица представляла собой массивную металлическую пику с перекрестным брусом; крепилась она на платформе с двойным люком. Внизу оставалось пустое пространство, в котором можно будет увидеть, как падает тело. По обе стороны от виселицы находились небольшие комнатки с односторонними зеркалами, чтобы никто не мог заглянуть внутрь. За виселицей шла рампа с белым занавесом вдоль стены – и над, и под эшафотом. У меня на глазах двое офицеров затащили того, что помельче, на помост.
Койн начал кнопку на секундомере.
– И… готово, – объявил он. – Семь минут, пятьдесят восемь секунд. Молодцы.
Начальник тюрьмы махнул рукою в сторону стены.
– По этим телефонам можно напрямую связаться с губернатором и генпрокурором. Председатель Управления исполнения наказаний позвонит туда перед самым началом, чтобы убедиться, что казнь не отложена и не отменена. Затем он поднимется на платформу и сделает официальное заявление. Когда он уйдет, поднимусь я. Зачитаю постановление суда и спрошу, что осужденный хочет сказать напоследок. Как только он договорит, я сойду с платформы. И как только я пересеку эту желтую черту, верхняя часть занавеса опустится, а вы зафиксируете тело осужденного. Я сейчас не буду опускать занавес, но давайте все же попробуем.
Они надели белый капюшон на голову худощавому офицеру и зафиксировали у него на шее петлю. Грубого ворса, с вплетениями кожаных шнурков, она сейчас не стягивалась в настоящий узел, а лишь провисала сквозь медное колечко.
– Длина падения – семь футов семь дюймов, – пояснил Койн, когда они закончили. – Таков стандарт для мужчины весом в сто двадцать шесть фунтов. Видите эту скобку? Ее можно регулировать. Вот эта золотая пометка поставлена на нужном уровне. Во время настоящей казни вы трое – Хьюз, Хатчинс и Гринвальд – будете находиться в комнате справа. Вас приведут на несколько часов раньше, чтобы никто не видел, как вы входите в шатер. У каждого будет кнопка. Как только я войду в аппаратную и закрою за собой дверь, вы нажмете на эти кнопки. Но люк на эшафоте автоматически открывает только одна, другие две – фальшивки. В какой из трех сработает сигнал, случайным образом определит компьютер.