— Ага. Ну так вот. Смотри сам. Итак, век десятый. Наша страна. Что тут есть? Картошки нет. Морковки и прочего нет. Вообще ничего толком нет, разве что зерно…
— Пшеница?
— А вот хрена там. Кстати, хрена тоже нет. Огурцов нет, капусты нет, чего-то там ещё нет… Яблоки есть полудикие и грибы. Есть овес. Овсянка, сэ-эр… Только не то, чем нас с тобой СССР в детском саду кормил, а ещё более хуже.
Я вспомнил стол из сна. Пироги там были. И мясо тонко нарезанное. И настойки разные, наливки…
— Саш, слушай, как так? Пирог с мясом сварить разве трудно? Порезать там мясо, дрожжи…
— Дрожжей не было. Не знаю, как наши предки тесто делали, наверное, просто с хлебом заворачивали и в печку, как сейчас МакДюк бургеры свои парит. Но тогда-то дрожжей не было, значит, варили как-то иначе. Я не знаю, хочешь — приходи к нам на сборище, сабелькой помахать… Там расскажут.
— Хорошая идея… — Я и в самом деле так подумал. Надо же посмотреть, что эти товарищи творят? Вдруг… — Обязательно зайду.
— Ну вот так. На чем остановились? Вот к примеру. Ты говоришь — мясо нарезать. Смотаться на пару сотен лет в будущее и стащить там мясорубку. Но ножом, ты подумал? Да нет, как же уж там. В те времена ножи разве что не каменные были, а железные или Боже спаси стальные — так и вовсе только ворога резать, для пищи не предназначены. Ибо дороги без меры. Кстати, в японской деревне в средние века есть один нож, прикован цепью к столбу в центре. Больше нельзя. Потому делается затируха — берется скалка и елозится по краям чугунка, пока все съедобное там не сотрется. Вилок тоже не было. Ложки были здоровенные, ими и хлебали. Ножом резали. Кстати, на оленей в древней Англии запрещено охотиться было простонародью, за это могли убить. Пища простонародья — перепелки, тетерева, зайцы, лисы иногда. Но лис есть нельзя вроде бы.
Вербицкий, говоря, споро заплетал свою кольчугу. Для заклепывания колец он пользовался деревянной дощечкой и какой-то хитрой обжимкой, раньше бывшей большими пассатижами. Пластиковые ручки сохранились, а вот рабочая часть претерпела значительные изменения. Но работать то им не мешало, то и дело чик-чпок, и кольцо готово.
— Короче. Еда была у наших предков ой! Мы бы её есть не смогли. Это даже хуже, чем в МакДачне есть постоянно. Желудок посадишь. Кстати, знаешь, щи вообще француз придумал. Такие, как мы едим. И белый хлеб русский крестьянин не всегда попробовать может, а так после революции разве что. И даже если в господский дом попадешь, то там не есть раздолье… Все в основном с вертела, масла сливочного нету почти, вино да прожаренное мясо. Причем мясо тащат сразу с вертела, снимают поросенка и на блюдо, а ты сам его режешь всяко. Ах, да что ж ты… — Вербицкий решительно отодвинул кольчугу от себя. — Не пошла что-то сегодня. Слушай, так пойдешь к нам? Мы в пятницу вечерком собираемся за город махнуть… С тебя ящик пива, с меня закуска. Могем ещё Костика взять, он давно хотел посмотреть на русские сексуальные обычаи… — Вербицкий хихикнул.
Ночью снова сон.
На этот раз при пробуждении присутствовал мастер Клоту.
— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поздоровался доктор.
— Доброе утро, Ваше Высочество. — Поздоровался Иштван, который тоже был тут.
— И вам доброе утро. Что у нас на сегодня?
— Позвольте Вас осмотреть, Ваше Высочество. — Вылез вперед мастер Клоту.
— Завтрак скоро принесут. — Иштван. — Также получено письмо от вашей царственной матушки, Её Величество отправляется в столицу.
Так, значит, тут у меня и мать есть? Мать её… Ладно. Пока что надо посмотреть, как тут все.
— Несите завтрак, потом… Прикажите закладывать экипаж. Поедем, проедемся по городу и окрестностям. Кстати, Иштван… А тут есть библиотека?
Конечно, библиотека была. Ну какой уважающий себя средневековый город без библиотеки, одной на всю страну? И даже университет был, Королевский Университет Ильрони и Альрони. Библиотека при нем, с отдельным входом.
Охрана у массивных ворот отдала под козырек, выпрямившись и прижав к себе копья, студенты и преподы жались в стену и кланялись, профессора жались чуть медленнее и кланялись чуть расслабленнее. Пару раз свистнула плетка, лакей свои обязанности не забывал, относился к ним как к счастью.
Итак, в библиотеку.
Внутри выяснился реально прискорбный факт.
Я не умею читать.
То есть вообще не умею.
Задумчиво глядя на большую книжку в массивном кожаном переплете (настоящий буйвол из Предвечной Степи!), поглаживая резную деревянную палочку-закладку, смотрел я на книгу как баран на новые ворота. А по страницам птичьими следами разбегались неведомые мне значки.