Менто их было монолитным. Отдельные особи излучали слабо, но вместе они составляли единое целое — стадное, или даже скорее роевое псевдосознание, наподобие тех, что управляют жизнью муравейников. И вот это общее сознание постоянно приближалось и — из-за хронически высокой смертности в стаде — никак не могло приблизиться к тому, чтобы стать вполне самостоятельной единицей, такой, как любое крупное, много дней голодавшее животное, сейчас возбуждённое близким соседством негаданно-нежданно пожаловавшей на обед еды. Но теперь еда почему-то не давалась, хотя была близко — крылом повести…
Бен поморщился: Рой вился и клубился так близко, что до обоняния долетал его запах, а если честно, вонь. Вонь больного, ослабленного, раздражённого зверя, тратившего остатки сил на охоту…
«Последнюю охоту», — пообещал Рою Бен. И Рой, ощутив нешуточную угрозу, чуть отодвинулся. Но не отступил — у него не было выбора: глубоко в подвалах замка ждал, слабея с каждым часом, другой Рой, Рой из самок и детёнышей… Рой-самка голодал уже много долгих, невыносимо светлых дней и лишь немногим менее светлых ночей с такой болезненно-яркой луной… Её мучительный свет тоже причиняет убийственную боль этим живущим в темноте созданиям, не позволяя охотиться даже ночью. Рой был привычен к недоеданию, но самки и детёныши должны есть, а в этих пещерах и в окрестностях давно не живёт добыча — слишком голоден Рой, чтобы позволить расплодиться тут кому-то другому… Ещё немного, и Рой-самец опять понемногу, по одной-две особи, примется убивать себя, начав с самых слабых… Глядишь — кто-то и доживёт до удачной охоты, и Рой вновь поднимется на крыло…
«Ну, тут я вам помог — вон сколько еды набил за вас. Так что всё, отвалите».
Выходит, вчера их с Миль спасло полнолуние. Рой не смог покинуть замок. А уж как хорошо, что при осмотре руин Миль не забрела в подвал! Вдруг да не справилась бы…
Рой, почуяв, что такая близкая еда ускользает, заволновался, усилив напор…
— Ну-ну, — попенял ему Бен. — Счас увидим, кто в замке хозяин…
И начал проникновение в Рой. Не обладая собственной волей, Рой принял высшую, хорошо организованную волю человека, как должно. Бен отозвал атаку — и крылатые охотники, экономя силы, попадали на пол, опять сбиваясь в копошащийся ком. Послышался писк, треск, возня, чавканье — это на зубок родственникам попались пострадавшие и погибшие.
«Приятного аппетита», — пожелал им Бен, теряя к Рою интерес. Милосерднее было бы поторопить конец затянувшейся агонии этого рода, но Бен, не собираясь делать за природу её работу, просто запретил Рою приближаться к ним с Миль. И Рой не смог нарушить наложенного запрета. Но и на поиски другой добычи уйти не сумел, демонстрируя свою обречённость. Бен чувствовал, что легко мог бы поправить дело, привив Рою большую гибкость в поведении, однако не видел необходимости пополнять мир ещё одним опасным хищником, раз уж природа сама отказывала тому в праве на существование…
Да… Если бы Рой находился в состоянии охоты вчера, при их первом знакомстве с замком, неладное почуяли бы оба, и, несмотря на живописность развалин, носа б сюда не сунули — больно уж неприятное менто у Роя… ну просто отвратное…
«…Так, простите, это что — у меня в мозгу двоится или…»
Додумать он не успел — по нервам полоснул отчаянный ментовизг Миль. Нерассуждающее, тело его само рванулось на её менто, и Бен впечатался в стену не только лбом, но и грудью, и плечом, и коленом… Да так, что натурально — искры из глаз… Аж фляги возмущённо взбулькнули. Сообразив, что пытался двигаться напрямик, внёс поправку, а чтобы не плутать, мобилизовал в проводники ближайшего крылатого самца. Тот послушно взмыл и потелепал впереди, обдавая ветерком от часто трепетавших крыльев — и неизбежной вонью…
Насчёт искр — они и в самом деле не замедлили воссиять. Очень кстати. Сам Бен в боевой своей ипостаси вряд ли вспомнил бы о новоприобретении.
Поверхность под ногами незаметно пошла под уклон. Где-то в отдалении от крыш и башен замка приглушённо бабахнула молния, и летевший впереди «проводник» с жалобным писком припустил, мельтеша крыльями изо всех силёнок, уже не столько указывая путь, сколько пытаясь смыться: заряд на теле Бена, получив подкрепление, засиял слишком ярко для этого жителя темноты, вон — у него даже тень появилась. Потерпишь, не сгоришь ведь… Зато какой стимул поскорее достичь родного подземелья!
Да, Миль блажила откуда-то оттуда. За каким демоном её туда понесло — он выяснит после. Лишь бы успеть… Что там с ней…
Она забралась недалеко: сосредоточившись, Бен обнаружил её в соседнем просторном зале. А скоро, пометавшись и несколько раз свернув не туда, ворвался в этот зал и узрел воочию, не только ментально: сияя не меньше мужа, она вжалась спиной в стену и заходилась от ужаса, а перед ней — да, пожалуй, поторопился он записывать Рой в число вымирающих видов — перед ней плотным комом висел атакующий Рой. Пищал, теряя падающих от боли особей, но атаковал. Рой-Самка. Ну да — ей-то Бен ничего не запрещал… А вот это мы сейчас и поправим!
Но менто Миль зашкаливало на грани сознания, она уже сползала на пол, транслируя бесконечный ужас так, что Бен сам едва удерживался от крика. Перепрыгивая через завалы векового мусора и некие бесформенные комки, он доскакал до неё, схватил за плечи, встряхнул:
— Миль! Перестань, я здесь!
Голова её безвольно мотнулась, колени подогнулись — отключилась. И сиять она перестала.
Экранировав жену от Роя, Бен выпрямился, с ненавистью обернулся к безмозглой куче страха… И аж вздрогнул: бесформенный Рой принял форму. И от этой формы даже зверю Мурашке у Бена на загривке поплохело окончательно: взору предстал силуэт — человекообразный, с «головой», широкими «плечами» и вскинутыми «руками», которые совершали хватательные движения. От Роя явственно исходили угроза и желание вцепиться в жертву…
Силуэт постоял ещё несколько секунд и начал оплывать, сбиваться в привычный ком — видимо, форму ему придавало ментоизлучение терзаемой страхом жертвы. И, поскольку Миль пребывала без сознания, а Бен страха не испытывал и испытывать не собирался, ужасный силуэт потерял устойчивость.
Зато Бен испытывал ярость. «Убью», — почти спокойно пообещал он Рою — и тот отшатнулся, отступил, рассеялся даже…
Стало быть, кратковременные, незначительные вспышки света Рой переносить способен? Был способен всегда или только что научился? Ну, рыться в его коллективной памяти, если таковая имелась, Бену совершенно не хотелось. А чего ему хотелось, так это уничтожить Рой. И он решил больше себе в этом желании не отказывать.
…И всё же убивать разом такое большое количество живых было противно. Как босой ногой давить большое количество насекомых… Да и небезопасно для Миль. Преодолевая отвращение, не забыв о ныкавшихся в укромных закоулках полуживых от голода детёнышах, он собрал всех тварей до единой — и самцов тоже. Приговорённые, чуя его намерения, сползались крайне неохотно, медленно, не пользуясь крыльями…
Шорох бесчисленных тел наполнял воздух, а их страх — ментопространство, и Бен заторопился, пока ярость его не улеглась, поднял Рой-Самку в воздух. В отличие от Самца, эта сопротивлялась, мечась по всему подвалу. Бен холодно отметил сей факт: а твари-то сподобились, могли бы и выжить… Но не остановился. Объединившийся Рой нашёл выход наружу, и Бен выпихнул его туда, под дождь и грозу. Первая же ослепительная молния прибила Рой к земле, где он и остался, слабо копошась… Следующая резанула мощной вспышкой — и большинство особей тут же попередохло, вереща, корчась от боли… Но некоторые поползли — слепо, сами не зная, куда.
Нет уж, рисковать Бен не собирался.
Охватив диктатом поляну, жестоким спазмом он сковал, стиснул всякую ещё живую плоть на ней, каждую ещё трепетавшую мышцу, всё, что могло дышать… Подержал, дожидаясь очередной вспышки. Отпустил и проверил — более ни одна тварь не дышала. И никакого тебе некроследа. Ну, почти никакого. Привыкание, что ли?…