— Они не могли бы выбиться из потока, даже если б и захотели, — пояснил Бен, ведя её за руку, как ребёнка. — Движением управляет компьютерная система. Что? Нет, упасть они тоже не могут. Потому что каждый поток ограничен направляющим полем. Если даже у кого-то и откажет двигатель или кто-то умудрится столкнуться — поток тут же перекрывается, скорость на всём отрезке моментально гасится и все замирают в стазисе, как мухи в янтаре, до прибытия дорожного патруля и медиков. Остальные машины перенаправляются в ближайшие подходящие потоки. Такое же поле, кстати, только более напряжённое, ограждает и поддерживает и высотные здания вокруг, вместе с лифтами в них. Кибертакси и общественный транспорт управляются также компьютерами.
Миль разочарованно поглядела на проходящий над головой радужный рой отливающих гладкими боками машин.
«А тогда какой смысл в их высоких скоростных характеристиках?»
— Это тебе только отсюда кажется, что скорости в потоке невысоки. На самом деле это не так, вот погоди — окажешься внутри потока… Там самая скоростная зона — в центре, далее по убыванию… Но если очень уж хочешь погонять — выводи машину за пределы Города. Там тебе ни патрулей, ни поля. Бейся на здоровье. Если Патруль выпустит.
«Это что же — могут и не выпустить?»
— Могут. Если есть, за что.
«Но ведь по земле машины тоже ездят?» — Миль показала рукой.
— Ездят. И за рулём чаще всего — люди. Только на земле у них скорость против воздушной очень ограничена. Потому что на земле очень много пешеходов, и большинство улиц — пешеходные… Зато и реклама почти вся сосредоточена не выше, чем люди могут её разглядеть, и в целом не портит вид Города.
Бен брал напрокат городскую машину и катал Миль по Городу, сколько ей хотелось, водил по галереям и выставкам, по магазинчикам и торговым центрам, надеясь, что она увлечётся всякими женскими вещичками, и он накупит ей нарядов и туфель, шарфиков и косметики… Но наряды её не впечатлили, игрушки не привлекли, выставки озадачили. Она всё выбирала для своей косы заколки, расчёски — а они всё ломались…
А вот Город неожиданно для неё самой — понравился. По крайнеё мере, те районы, которые она увидела. Очень чистый, спокойный, нарядный такой, везде зелень, цветы. Прямо-таки картинка — куда там утопии. Правда, у неё не было уверенности, что она ему, Городу, понравилась тоже. Скорее, он всё ещё присматривался к ней, принюхивался, сторонился… опасался даже. Неужели он её боялся? Во всяком случае — как ни дико звучит — Миль постоянно ощущала себя как бы в фокусе его внимания. Или не его? Но на её робкие попытки окликнуть его никто не отзывался…
Озадачивали её и горожане. Высокие, красивые, в основном, стройные люди. Большей частью, как ей и сказали, это были мужчины всех возрастов — но встречались и женщины. И дети — маленькие всегда с родителями и в ненавязчивом таком окружении патрульных, как бы случайно маячивших неподалёку. Более старшие — всегда группками, с кем-то из взрослых — и уже в открытую с охраной. А подростки и вовсе — косяками и, как вскоре выяснилось, сами с оружием…
…Миль опасалась, что плотность толпы на улицах будет как-то больше. И с облегчением убедилась, что это не везде так. Город постоянно шумел и фонил в ментодиапазоне — это Джей предложил название, узнав, отчего же у него всё время шумит в голове и так часты головокружения, когда Миль находится поблизости.
— А вот не надо ничего выдумывать, если термины давно существуют. Да, — съязвил он. — Не только для твоей магии придуманы слова. Для большинства феноменов и экзотических отклонений в развитии мутантов тоже имеются слова и понятия… И не всегда, кстати, красивые да приятные…
Миль не сердилась на него, понимая, как непросто ему быть рядом с ней и видеть, что ничего ему не светит… Миль как-то намекнула — а может, дорогим гостям уже пора… Так у Джея сделалось такое лицо, что ей оставалось только извиниться… Поэтому оба — и она, и Бен — в его присутствии особых нежностей себе не позволяли. Впрочем, Бен и вообще-то к ней лишний раз не прикасался, считая её полуребёнком. И такая жизнь ей предстояла в течение ещё целых трёх лет — вздыхала Миль тайком…
Она старалась быть обоим «братьям» как можно более полезной, и учила их тому, что сама усвоила ещё в детстве: главное — научиться блокироваться, остальное пережить будет легче. Блокировка у них получалась туда-сюда, остальное развивалось медленно… И, как бы Джей ни ершился и ни грубил (это с его-то «городским» воспитанием!), а она, не обращая внимания на его выходки, после которых ему и самому потом становилось неловко, обязательно находила время, чтобы поделиться с ним силой и здоровьем, поправить его то и дело идущее вразнос энергополе. И тайком направляла развитие его мутации, как с ней самой это проделывала в своё время её незабвенная бабуля…
С Беном ей приходилось намного легче, он получал основные настройки непосредственно от неё во время двуединства — и изменения его развивались быстрее, чем у Джея…
9. Капай, капай, дождик…
Большая часть горожан работала и развлекалась в помещении. На улицах они появлялись ближе к вечеру, по выходным и по праздникам. А уж если, как сейчас, собирался дождь, то тротуары пустели совершенно. Бен объяснил это тем, что после катастрофы дожди очень долгое время несли болезни и смерть… Привычка остерегаться дождя стала почти инстинктом.
— Как же я пропустил прогноз? — досадовал Бен, а Миль тем временем уже оказалась под дождём. — Ты что делаешь?! Ведь простудишься! — изумился он, глядя на неё из-под крыши павильона.
«Не-а! Обожаю дождик, тем более такой тёплый… — отвечала она, кружась под сверкающими от солнца струями. И засмеялась, когда где-то над домами небо раскололось от грома, а дождь припустил сильнее. — У нас это называется «грибной дождик!»
Бен покосился на привлечённых непривычным зрелищем людей, глазевших на весело мокнувшую девчонку, и ответил:
«Да, грибок после дождя — вполне вероятное последствие… Тем более, если гулять под ним босяком. Мы привлекаем лишнее внимание, Миль».
«А ты иди сюда, попробуй, как здорово!» — она сбросила туфли и шлёпала по лужам, поднимая каскады брызг. Нарядное платьице на ней промокло совершенно, туго облепив тело… к вящему удовольствию зрителей преимущественно мужского пола.
Бен решительно шагнул под дождь, подошёл, без разговоров сгрёб — она тоненько пискнула — и, перекинув её через плечо, направился под ближайшую крышу. Миль тихонько смеялась, повизгивая, дрыгала босыми ногами и небольно лупила его по спине размокшими туфлями…
И тут дорогу им преградила небольшая, но сердитая группа подростков. Бен быстро поставил Миль на ноги и, прижав к стене ближайшего магазинчика, загородил собой. Миль одним глазком выглянула у него из-под локтя — перед глазами запестрело от разноцветных комбинезонов с капюшонами, вода по которым скатывалась без задержки. Из-за ярких ли одёжек или по крайней своей юности, но опасными, невзирая на зубастые эмблемы в виде волчьей головы, скалившиеся с их рукавов и нагрудных карманов, дети не выглядели, хотя и смотрели они на Бена из-под этих своих капюшонов очень недружелюбно.
— Ну, и в чём дело, ребятки? — вопрос был задан спокойно, но Миль чувствовала, как Бен напрягся.
— Нам показалось, что вы обижаете нашу сестрёнку, уважаемый.
— Вот именно, вам показалось, детки. Это она меня обижает — совершенно не слушается. Миль?
Миль, высунув голову у него из-под локтя, обхватила Бена за талию и смущённо улыбнулась недоверчиво смотревшим мальчикам и девочкам… почти все они были повыше и покрепче неё самой. Постепенно подростки тоже заулыбались. Симпатичная брюнеточка в оранжевом даже подмигнула ей из-за плеча высокого сероглазого паренька, стоявшего впереди…
Бен легонько щёлкнул Миль по носу:
— Совсем избаловалась. Того и гляди, на шею сядет…
Миль кивнула — и сяду. И чихнула.
— Вот, что я говорил, — вздохнул Бен. Стянул с себя через голову рубашку и сунул ей: — На, прикройся.