А это означает, что 'Большую бузу' следует ожидать в ближайшие часы?
6Знаете, в американских фильмах частенько встречается ироничная фраза 'А вот и кавалерия!' пришедшая из вестернов середины 50-х годов.
Кавалерия, как это обычно и происходит в кино, явилась несколько позже, чем вовремя.
Из снежной пелены вынырнули два десятка кавалеристов и, распределившись по сторонам перекрестка, с настороженным интересом воззрились нашу теплую компанию.
— Кто такие? Что здесь происходит? — К аптеке подъехало начальство: жандармский полковник и подполковник-кавалерист в роскошной бекеше Лейб-Уланского полка.
Я глубоко вздохнул и, приставив 'винчестер' к ноге, доложился по всей форме, обратив внимание на то, кто мы и откуда тут взялись.
— Ага! Так вы барона Александра Николаевича сын? — Кивнул головой жандарм, ловко соскочил с коня и держа его под уздцы протянул руку для рукопожатия. — Я — полковник Конешевский. Третий департамент Министерства Государственной Безопасности. Изложите-ка, господин подпоручик, вашу версию произошедшего.
Я вкратце рассказал историю наших с Савкой приключений, заострив внимание на результатах допроса 'пленного'. Слушая меня, полковник кивал головой и задавал наводящие вопросы.
— Вы слышали, Андрей Борисович? — обратился он к подполковнику, который во время нашего рассказа тоже спешился и прохаживался по перекрестку, разглядывая место происшествия: — 'большая буза' назначена именно на сегодня. Какая прелесть!
— Отрадно сознавать, что вы, Владислав Янович, оказались как всегда правы! — с изрядной долей иронии в голосе отозвался тот.
— Я понимаю ваше волнение, подпоручик, — вновь обратился ко мне Конешевский: — однако, особый приказ по Московскому гарнизону уже вступил в действие. Согласно ему, объявлены неблагонадежными 55-й, 56-й и 192-й Запасные полки, 1-я Запасная Артиллерийская бригада и Телеграфно-Прожекторный полк.
— А как же… — я неуверенно кивнул на убитых солдат.
— Мне, подпоручик, тоже весьма и весьма интересно, какого черта тут делают патрули из 192-го полка!
— Это что же, в мой огород камешек, Владислав Янович? — вступил в разговор подполковник.
- 'Это' — просто мысли вслух, уважаемый Андрей Борисович! — недовольно огрызнулся Конешевский. — Итак, подпоручик, оперативная обстановка такова, что большинство проверенных частей использованы для блокирования частей неблагонадежных. То есть Пресня контролируется лишь несколькими заставами, чего явно недостаточно. Посему, слушайте приказ: организовать заставу на Малой Бронной, чтобы перекрыть выход из района Тишинки через Живодерную улицу.
— Слушаюсь!
— Я оставлю вам десяток гусар из нашего конвоя и распоряжусь прислать подкрепление. Задача ясна?
— Так точно, господин полковник!
* * *
Получив под свое начало десяток орлов из Сумского гусарского под началом младшего унтер-офицера Бахтина, я принялся за сооружение баррикады поперек Малой Бронной.
Для этого пришлось позаимствовать со двора доходного дома Страстного монастыря пару саней и разбитую ломовую телегу. Управный дьяк, естественно, возражал, ну да мы и не таких видали. Так что помимо аренды стройматериалов я уболтал вредного деда приютить на время гусарских коней — все же зима на улице.
Поверх конфискованных средств передвижения взгромоздили два шестиметровых бревна, заготовленных для ремонта Ермолаевской церкви.
Осмотрев 'цитадель', я велел укрепить баррикаду снегом, а потом облить водой. Несмотря на то, что гусары были явно недовольны моими изысканиями в области кустарной фортификации, работали споро и довольно быстро возвели нечто вроде снежного городка.
Тем временем, сопроводив подстреленного Гриню в Снегиревскую больницу, к нашей компании вновь присоединился Иван Силантьевич.
— Я уж тут с вами постою. Мой участок-то, — пояснил свое поведение ветеран-городовой.
На часах была половина четвертого утра.
Метель прекратилась, и теперь в свете фонарей медленно кружили редкие снежинки.
Неугомонный Савка дважды бегал к нам домой и доставлял горячего чаю на всех, а в последний раз притащил еще и каравай хлеба.
К четырем прибыло обещанное полковником подкрепление в лице учебной пулеметной команды с пулеметом 'Гочкисс' на здоровенной треноге. Чудо французской инженерной мысли имело длину два метра, массивный бронзовый радиатор и снаряжалось 24-патронными обоймами вставляющимися сбоку. Вдобавок оно потребляло французские патроны '8х50Р Лебель', которых в наличии имелся небольшой железный ящик с тремя десятками снаряженных обойм.