Глаза василькового цвета задумчиво смотрели вниз, туда, где у подножия высокого дворца, словно мелкие никчемные букашки, копошились люди, его подданные. Город, в котором он со своими приближенными однажды появился, стал его новым домом. Но он не стал приспосабливаться, а пошел дальше, изменив мир под себя и для себя, объявив себя его полноправным владыкой. Когда был первый контакт на ментальном уровне, он мгновенно узнал все необходимое, выудив информацию из головы женщины, что первой рискнула подойти и узнать, кто они и откуда. Мэлари так и не узнала, как так совпало, что он досконально знал старые истории про богов, про их уход и владение силами, которые при появлении продемонстрировала его возлюбленная Ратиша. Остальное было несложно. В мире, где давно не было магии, хотя открытым остается вопрос: была ли она тут вообще, им никто не ровня. Простым людям нечего им противопоставить, пожелай они стереть все города с лица этой земли. Простым оружием стражники и наемники могли их только рассмешить. Достаточно было его трех телохранителей и об этой досадной помехе можно было забыть навсегда.
Кайл был слишком жадным и беспринципным, когда дело доходило до разделения власти. Никто особо и не противился, когда он объявил себя Богом, а остальных лишь частично подобными ему.
- Ущербными ты хотел сказать? - ядовито поинтересовалась его супруга, но он оставил вопрос без ответа, впрочем, как и всегда.
Но была у этого мира и отрицательная сторона. Если в нем нет силы, то и магам неоткуда восстанавливать израсходованную энергию. Ратиша, как еще четверо из его приближенных были стихийниками. Для них не имеет значения, присутствует магия в мире или отсутствует. Они черпали ее из тех стихий, которыми владели, тем самым пополняя резервы. Но, даже не используя силу, Силовики, к коим относилась доминирующая часть свиты, как и он сам, постепенно лишались ее. Мир вытягивал ее по капле, а вместе с ней молодость и саму жизнь. Маг, конечно, не бессмертен, но если в его жилах вместе с кровью течет магия, если она заполняет каждую клеточку его тела, то продолжительность жизни увеличивается в разы, позволяя также поддерживать молодость и красоту.
Не прошло и столетия, как Кайл стал замечать у себя и у других первые признаки старения: седые волоски в шевелюре, подкравшиеся к уголкам глаз и губ морщинки, начавшую дрябнуть кожу на руках и шее. Он пришел в ужас и поклялся, что не успокоится, пока не решит эту проблему. А то, что решать придется только самому, было прекрасно известно. Стихийники хоть и сильны каждый в своей, но совершенно бесполезны в других сферах. Это было доступно только Силовикам. Возлюбленная лишь с грустью преклоняла перед ним голову, пряча слезы в глазах, беспомощность и отчаяние, поселившиеся в каждой черточке ее лица.
'Не для того я принес столько жертв, чтобы умереть на этой покинутой магией земле', - именно эта мысль придала ему сил.
И воспоминание о той, кого он оставил не по своей воле в родном мире. Собственно, это была единственная жертва, с которой он считался. Все, что были принесены для переноса сюда, он в расчет не брал.
Спасение нашлось, когда все уже отчаялись и решали, как лучше покинуть людей: попрощаться или уйти молча туда, где их останки никогда не найдут, чтобы считали, что Боги вновь покинули их мир, чтобы однажды вернуться.
Она подошла бесшумно, не выдав себя ни вздохом, ни громким биением сердца, но он все равно почувствовал ее. Ненавистное создание, как и любимое, угадываешь на расстоянии и всегда знаешь, когда оно оказывается рядом с тобой. Так произошло и сейчас. Он не повернулся к ней, не произнес ни слова, никоим образом не дав понять, что знает о ее присутствии. Но ей это было и не нужно или она научилась чувствовать его также как он.
- К завтрашней процедуре все готово, - степенно произнесла нежеланная гостья, замерев в паре шагов от его нарочито расслабленной фигуры.
- Прекрасно, - отозвался Кайл, но голос его был равнодушным, идя в разрез с высказанной эмоцией.
- Не желает ли Бог еще чего-нибудь? - не без ехидства поинтересовалась девушка.
- Пожалуй, да. Пришли ко мне Ратишу.
Даже не поворачиваясь, продолжая стоять лицом к окну и сжимая в руках стакан, так и не притронувшись к его содержимому, он знал, какое выражение исказило красивое лицо его жены. Показалось даже, что он расслышал скрежет зубов, но ему было все равно. Ее не должно было здесь быть, и, если бы он следовал заранее продуманному плану и не поддался мимолетной слабости, то сейчас эта разгневанная фурия не прожигала бы ему спину и не стояла больше между ним и возлюбленной, которой он отдал сердце много лет назад. Он жалел о своем поступке, о, как он жалел. Не было ни одной минуты, ни одного часа и дня, чтобы он не хотел отмотать все назад и не совершать эту досадную ошибку, стоившую ему любви и спокойствия.