— … «Господин-хозяин!», «Вместе!», «Мы — вместе!», — градус эмоций, обрушивавшийся на мальчика, становился сильнее с постоянно пребывающими в холл инсектоидами. — «Господин-хозяин?!», «Здесь?!», «Наш, господин-хозяин!»…
Это эмоциональное состояние, в которое все сильнее погружался мальчик, транслировалось обратно — на кружащихся вокруг него непрерывным хороводом инопланетных существ. В эти мгновения он был не просто верхушкой их роя и направляющим, а Богом — центром их мира, без которого они не существовали.
В этом непрерывном потоке, движущимся словно бурная черная река, уже не существовало отдельных особей. Вокруг и вместе с худеньким раскинувшим в стороны руки мальчиком крутилось одно большое и единое существо, у которого были сотни рук-лап-конечностей, органов-сердец и т. д., и лишь одно огромное сознание.
ЗА 34 МИНУТЫ ДО НАЧАЛА ШТУРМА.
Двое фигур — мужчина и женщина — тесно прижимались спинами к стене, поверхность которая была изуродована многочисленными трещинами и воронками от попаданий пуль и плазмы. Если бы они были способны еще сильнее вжаться в эту стену, то бы обязательно сделали бы это.
Вокруг них кружило огромное черное месиво, из которого с завидной регулярностью каждые несколько секунд выскакивало тараканоподобное существо и непрерывно щелкая жевалами начинало обнюхивать их с головы до ног. Всякий раз, когда ребристая морда с с выступающими вперед жевалами-резаками и большими фасеточными глазами приближалась к ним, обоим казалось, что на этот-то раз им точно пришел конец. Однако, это снова и снова заканчивалось одинаково — угрожающее стрекотание резко прекращалось и морда исчезала в непрерывном потоке только лишь для того, чтобы через пару секунд ее сменила аналогичная морда.
— Эля…, Эля, дыши, — еле слышно, практически одними губами шептал ее брат, крепко сжимая тоненькую кисть. — Дыши и не дергайся, — он с тревогой следил, как сестра с каждой секундой все сильнее и сильнее впадает в панику. — Эля, ты мня слышишь? Эля…
ЗА 11 МИНУТ ДО НАЧАЛА ШТУРМА.
В какой-то момент движение Роя замедлилось и он начал терять свою однородность. Из общей темной шевелящейся массы отходил то один то другой инсектоид. Изгибаясь всем телом, непрерывно шевеля своими жевалами, они издавали угрожающий стрекот.
Часть из них медленно подходило к центральной лестнице, ведущей наверх штаб-квартиры Концерна. Непрерывным потоком они взбирались по широким мраморным ступенькам вверх.
Несколько десятков крупных особей концентрировалось у разгромленного входа в холл. Они постоянно находились в движении — это было или шевеление конечностями, или подергивание верхней частью туловища, или клацанье жевал…
— Робин, почему стало так тихо? — Эля выразительно кивнула на замирающих тараканоподобных существ. — Что-то происходит…
5… 4… 3… 2… 1… ШТУРМ
В одно мгновение тягучая тишина сменилась оглушающим грохотом взрывов. Они следовали друг за другом, почти непрерывной очередью.
Первым, самым сильным взрывом смело словно морской волной инсектоидов у входа. Мощный удар спрессованного воздуха, смертоносных осколков и раскаленных газов раскидал тела пришельцев далеко по углам холла.
Вместо центрального входа в штаб-квартиру Концерна здесь образовалась здоровенная дыра исполинских габаритов, в который с лязгом пыталась протиснуться исковерканная морда унитанка — универсальной боевой бронированной машины первого класса. Он на несколько секунд замер, водя длинным хоботом орудия из стороны в сторону, словно его экипаж пытался сориентироваться в туче поднятой в воздух пыли и дыма. Затем двигатель вновь натужено заревел и многотонная машина начала скрести по крошащемуся камню пола широкими гусеницами. С хрустом коловшегося камня и скрипом гнувшегося металла унитанк продвинулся еще на несколько десятков сантиметров внутрь здания, но это стало его последним достижением. Дернувшись несколько раз он с ревом выпустил струю черного дыма и застыл.
Одновременно с верхних этажей вниз полетели десятки небольших ребристых шаров — плазменных гранат, которые ударяясь о пол превращались в яркие купола раскаленной плазмы. Эта рукотворная раскаленная лава залила собой всю лестницу, пожирая на ее ступеньках толпившихся инсектоидов. Высокие, рвущиеся вперед особи мгновенно сгорали как спички. Их не спасал ни прочный металл штурмовых доспехов, ни жесткое хитинообразное покрытие туловища. По всей лестнице стоял треск и стрекот сгораемой плоти.
Не дожидаясь когда полностью спадет пламя и обугленные черные статуи развалятся под своим весом с верхних проходов неслись штурмовые группы. Поливая все вокруг огнем из своего оружия, они словно метлой смели с лестницы и тех инсектоидов, которые бежали на смену сгоревшим. За первой волной человеческого десанта последовала и вторая, задача которой была установить на самом верху центральной лестниц тяжелое вооружение. Несколько десятков солдат за какие-то минуты, перекрыв все мыслимые и не мыслимые нормативы, сумели установить на мраморе плит пола два тяжелых плазменных орудия. Без специальных механизмов, фактически голыми руками, они собрали сдвоенную зенитную установку и сразу же открыли огонь…
8 МИНУТ ПОСЛЕ ШТУРМА
Это было настоящее побоище, где в грохоте выстрелов, яростных воплях и смраде сгорающей человеческой плоти решалась судьба одного маленького человека и одной огромной вселенной…
Люди шли в последний бой. Никто из тех, кто сумел к этому времени добраться до здания штаб-квартиры Концерна, уже не помышлял о бегстве и спасении. Ополченцы из сил самообороны, выжившие сотрудники безопасности, десантники и штурмовики стреляли на расплав стволов, выпуская во врага десятки килограмм металла и плазмы. Выпустив последние заряды, оборванные, в обугленных комбезах и потрепанной броне, они бросались на огромных тараканоподобных существ с ножами, искореженными карабинами, металлическими прутами в руках.
С не меньшей, пусть и нечеловеческой, яростью навстречу им рвались инсектоиды. Массивные черные туши словно обезумевшее стадо бросались на плотный вал огня. Не обращая внимания на рвущие их тела крошечные металлические шарики электромагнитных ружей, прожигающую конечности плазму, они не останавливались. Без конечностей, с тянущимися за ними темно-синими внутренностями, еле слышно стрекоча, они ползли по мокрому от человеческой и нечеловеческой крови полу вперед, к своему врагу…
12 МИНУТ ПОСЛЕ ШТУРМА
Стоявшего в центре круга из крупных богомолоподобных существ мальчика ощутимо трясло. Сильные судороги, словно волны прибоя, накатывали на его тело, заставляя туловище изгибаться дугой.
То состояние неимоверного спокойствия и умиротворения, которое еще недавно переполняло его, уже давно ушло. Вместо этого глубоко внутри него поселилась нарастающая с каждой секундой боль.
За его плотно закрытыми глазами все это время бушевало иссиня черное пламя, которое словно саранча неотвратимо пожирало все новые и новые части его тела. Он не видел ни рвущих друг друга инсектоидов и людей, ни летевших со всех сторон пуль и осколков камней от стен и потолка, ни залитого кровью пола. Не слышал ни диких воплей заживо сгорающих людей, ни пробирающего стрекота умирающих за него защитников нелюдей, ни шипения прожигающей стены плазмы, ни скрежета гусениц боевых машин…
В сознании у него было лишь одно — исчезающее в черном огне тело. Его конечности пожирало черное пламя, уже побирающееся к плечам и шее. Рико резко дергался, бросая свое тело из стороны в сторону. Оно словно безвольная деревянная игрушка — паяц с силой ударялось о твердый хитин прикрывавших его инсектоидов и отскакивало обратно.
18 МИНУТ ПОСЛЕ ШТУРМА
Очередная череда сильных судорог сотрясла тело Рико, заставляя его упасть на искореженный мрамор пола. Сознание мальчика не справлялось с тем потоком мысле-образов, которые заполняли его словно широкий речной поток.