— Тогда пойдем, полюбуемся.
Гесер скользнул на первый слой сумрака, и Антон поспешил за ним. Посмотрел на свою руку в надежде увидеть когти и чешую, но пока что он оставался человеком. Мелькнула паническая мысль: а что, если он способен превращаться только в… гм, весьма специфических обстоятельствах? Или — и того хуже — что, если ему для этого необходим Завулон?!
— Что, не получается? — тоном доброго дядюшки поинтересовался Гесер. — Ты, главное, расслабься. И вспомни те ощущения, что испытал при первом превращении. И, кстати, пойдем-ка, встанем перед зеркалом. Познакомишься со своим демоном. Или как его правильно называть? Каэрангом?
Они прошли в скрывающуюся за дверью-шкафом ванную и встали напротив огромного, в полстены зеркала. Антон невольно вспомнил, как оказался здесь впервые. Это произошло в год его знакомства со Светланой. Тогда в результате операции Ночного Дозора на Антона была объявлена настоящая охота, и Гесер спрятал его в теле Ольги. Хорошие были времена! Неспокойные, но хорошие. Тогда все еще казалось достаточно простым и однозначным. Светлые — это добро, Темные — зло. Иногда Антон скучал по своей сумеречной юности. В чем-то быть Иным четвертого-третьего уровня гораздо приятнее, чем магом вне категорий. Тут Антон вспомнил, как промахнулся мимо него своей любимой плетью Шааба Завулон. Конечно, специально. Только вот интересно, зачем?.. Порой поступки главы Дневного Дозора казались Антону непостижимыми.
Вот для чего ему понадобилось затаскивать Антона в постель?!
Легко Гесеру говорить «вспомни ощущения, испытанные при первом превращении». А что, если Антон как раз их-то вспоминать и не хочет?! Проще не думать о том непередаваемом блаженстве, что он испытал в объятиях злейшего врага.
Приворожил его Завулон, что ли? Или еще как-то использовал афродизиак? Да, наверняка, без магического воздействия не обошлось: слишком хорошо ему было. Так хорошо, как не бывает в обычной жизни. Не бывает и не должно быть!
Антон вспомнил вкус бархатистого хвостика у себя на языке, нежно трогавшие его когтистые лапы. Вспомнил, что Завулон вытворял раздвоенным языком, таким длинным, таким шершавым… Как же приятно было гладить его по чешуйчатой морде! Принимать ласки и дарить их в ответ. А потом, под конец… Антон почувствовал, что возбуждается, и опасливо посмотрел на себя в зеркало.
Отражавшийся там демон был похож на Завулона, но в то же время и отличался от него. Чешуя матово поблескивала даже в сумраке, а в демоническом мире — Антон четко помнил это — она отливала зеленой медью. Череп был той же неправильной формы, но шерсть на голове росла посветлее. В узких глазах читалось неприкрытое удивление… вообще, выражение морды у Антона было попроще. Скулы пошире, нос более приплюснутый. Судя по телосложению, он-каэранг был куда младше каэранга-Завулона: плечи и шея не такие мощные, защитные пластины потоньше… Но, в принципе, это логично. В вопросах старшинства ему с Завулоном тягаться попросту глупо. А вот то, что член у него был поменьше, оказалось неожиданно обидно. Но хоть хвост-то у него есть?!
Антон развернулся и оглянулся через плечо на свое отражение. Хвост был! Тоже раздвоенный, покрытый шерсткой. Только на кончиках у него почему-то обнаружились пушистые светлые кисточки.
— Интересно-интересно, — услышал он голос Гесера, и только после этого вспомнил, что в сумраке не один.
— Что-то не так?
— Первый раз вижу, чтобы чей-то сумеречный облик был настолько похож на Завулона.
— Да каэранги, вроде бы, все такие.
— Вот как? Ай да Артур, ай да демон…
— А что, у остальных Иных, у которых сумеречные образы — тоже демоны, они сильно отличаются от наших?
— Сам посмотри, — Гесер кинул Антону частичку своих воспоминаний. Посреди унылого сумеречного пейзажа стоял темно-бордовый ящер. На голове у него красовались мощные коровьи рога. Ни формой черепа, ни глазами, ни чешуей он не был похож на каэранга… да и ни на одного из восьми известных Антону видов демонов. Подобные существа если и жили где-то во вселенной, то явно не в том мире, откуда вернулся Антон.
Следующий присланный Гесером образ заставил Антона сдавленно захихикать. Это был не демон, это был… крокодил! Большой, зеленый, чешуйчатый, стоящий почему-то на двух ногах крокодил! С тянущимся вдоль позвоночника гребнем, с мощным хвостом, короткими передними лапками, полной острых зубов вытянутой пастью.
— Не смейся. Это — очень древний Иной. Возможно, самый древний из ныне живущих… если кто и помнит приход в наш мир твоих демонов, то только он. Но теперь ты понимаешь, что я хотел тебе показать?
— Да. Мы с Завулоном — каэранги. Все остальные — нет. У них либо придуманные сумеречные образы, либо взятые из каких-то других миров.
— Верно. А что это значит?
— Не знаю. Вы думаете… Завулон тоже там был?
— А вот это мы спросим у него самого. Еще что-нибудь ты хочешь мне рассказать?
— Да вроде нет, — Антон призадумался. — Борис Игнатьевич… мне бы с семьей встретиться. Надюшка, наверное, совсем большая уже стала. Может, и не признает меня. Все-таки, восемь лет прошло.
— Да, восемь лет, — Гесер помрачнел. — Вот что, Антон… — но договорить ему не дали. Дверь в ванную распахнулась и в нее вошла Ольга. Увидев Антона, она остановилась. Посмотрела с холодным любопытством, но явно не узнала его в демонической форме. Антону захотелось похулиганить, как маленькому ребенку. Как можно дольше сохранить свое инкогнито. Однако Гесер испортил ему всю игру, сказав:
— Давайте-ка выйдем из сумрака, — взял его под руку и, как новообращенного Иного, потянул за собой.
— Антон?! — лицо Ольги осветилось такой неподдельной радостью, что Антону тут же сделалось стыдно за свою несостоявшуюся шутку. Она всегда хорошо к нему относилась, всегда готова была поддержать. И, похоже, всерьез переживала из-за его смерти. — Это правда ты?! Когда Гарик сказал, что ты вернулся, я не поверила… Где ты был все это время?! Что с тобой произошло?
Антон посмотрел на Гесера, и тот едва уловимо кивнул. Дескать: расскажи еще раз, может, всплывут какие-нибудь новые детали. Хотя чего там Гесер мог в первый раз не услышать? Учитывая, как именно он вел… не хотелось бы употреблять слово «допрос», но именно оно первым пришло Антону в голову.
Ольга перебивала его рассказ куда чаще, чем Гесер. Задавала уточняющие вопросы, возмущалась поведением Завулона, сетовала на наивность и доверчивость потерявшего память Антона. Антон улыбался, кое над чем посмеивался вместе с ней, но мыслями он был уже далек и от кабинета, и от демонов, и от Дневного Дозора. Он думал о Светлане. Как она жила тут без него, все ли с ней в порядке…
Заметив его рассеянность и сразу поняв ее причину, Гесер сказал:
— Подожди, Антон. Я уже сообщил Светлане о твоем возвращении. С минуты на минуту она будет здесь. А ты рассказывай пока, рассказывай.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем в кабинете замерцал мощный межконтинентальный портал, и из него вышла Светлана. Она ничуть не изменилась за прошедшие годы. Разве что загорела под ярким солнцем Австралии да ее волосы выгорели, стали светлее. И все же, одетая в яркий сарафан и открытые босоножки, в ноябрьской Москве она смотрелась даже более чужеродно, чем демоны с другой планеты. Девушка-лето, девушка-мечта… В груди у Антона защемило, и он бросился к любимой женщине. Крепко обнял ее, погладил по открытым плечам и спине.
— Света… Светка, я вернулся!
— Антон?! Ты… ты правда жив?! — она прижалась к нему в ответ. И вдруг расплакалась, уткнувшись носом в его плечо. Всхлипнула, чуть отстранилась и посмотрела счастливо-шальными, мокрыми от слез глазами. — Это ты… ты вернулся. Где же ты был… — но не стала дожидаться ответа, снова всхлипнула и провела кончиком пальцев по его лбу, скулам, носу и губам.