Оксана Гринберга
ЧУЖОЙ МИР
Пролог
— Марусь, а молоко у нас есть? — страдальчески спросил муж. Я вздохнула. Вообще-то молоко он выпил еще утром. И меня Мартой зовут, но за два года семейной жизни я незаметно превратилась в Марусю.
— Нет, солнышко, молока у нас нет!
— Очень хочется… — заныл он. — Ну сбегай в магазин, пожалуйста!..
Я села рядом на диван и потрогала его лоб. Высокой температуры не наблюдалось уже второй день, и мне казалось, что пришло время встать и вернуться к привычной жизни, но он продолжал капризничать. Неделя его простуды и мне далась нелегко.
Страшный демон-вирус превратил заботливого мужа в раздражительное существо. Диван в гостиной, заставленный кружками, ноутбуками, игровыми приставками, походил на берлогу запасливого медведя. Этого медведя требовалось кормить несколько раз в день любимыми блюдами, поить лечебными отварами и всячески жалеть.
Я собрала разномастные тарелки, отнесла на кухню и засунула в посудомоечную машину.
— Ну так что, сбегаешь в магазин? — спросил он, когда я вернулась за кружками.
— Конечно! — Пришлось согласиться, хотя идти ужас как не хотелось.
— Колбаски еще купи… И сладенького чего-нибудь!
Ну и пожелания! Как у девушки в интересном положении.
— Пошла собираться, — вздохнула я.
Говорят, кризисные годы для пары — второй и восьмой. Или третий и пятый? Застегнула второй сапог и задумалась. Точно не помню! По мне, кризис у нас начался еще до того, как женщина в мятом костюме с торжественным выражением на лице произнесла: «Объявляю вас мужем и женой!». Последний год я несколько раз пыталась прекратить безобразие под названием «семейная жизнь», но муж уговорил повременить, обещая, что все наладится.
— Ну, и что может наладиться? — спросила я у своего отражения в зеркале. Светловолосая сероглазая девушка растерянно пожала плечами. Вот, она тоже не знает! Непонятно, где оно прячется, это семейное счастье… Сплошные нервы! Я даже вязать начала исключительно для их успокоения. Шапочка красная из ниток-букле — новое творение!
Натянула на светлое трикотажное платье до колен теплую кофту. Привычным движением сунула за ворот серый камень на кожаном шнурке. Угу, волшебный камень, гранит называется. Его мне бабушка подарила. На удачу заговоренный. Она мастерицей на такие дела была. Меня тоже учила, как магическими Потоками управлять, утверждая, что талантом я в нее пошла. Может, и пошла, но недалеко, до тех пор, пока замуж не вышла и Сергей не запретил глупостями заниматься. Словом — не оправдала ее надежды.
Муж раздражался при виде бабкиного подарка. Купил цепочку золотую с кулончиком и учинил страшный скандал, когда отказалась талисман снимать. Теперь я носила оба подарка одновременно.
Вздохнув, протопала в сапогах к окну и взглянула на градусник. Минус двадцать пять! Пусть я родом из сибирской глубинки и такими морозами нас не удивишь, но на улицу совсем не хотелось. Уехать бы к теплому морю из московской зимы! Только вот отпуск когда еще будет, а завтра снова на работу. И почему по уходу за мужем больничный не дают?
Надела пуховик, взяла варежки. У нас даже в сорокаградусный мороз говорят, что нет плохой погоды, есть неправильная одежда.
Крикнула мужу:
— Сереж, я ушла!
Он что-то прокашлял в ответ. Я не расслышала, но решила не переспрашивать. До магазина идти минут пять, сейчас, правда, по скользкой дороге так быстро не добежишь. Подхватила черный рюкзачок. Может, и себе пирожное куплю, исключительно в профилактических целях, для улучшения настроения… А худеть, как всегда — завтра, в спортивном зале. Хотя с моим спортивным прошлым и настоящим лишние калории попросту не приживаются! С этой приятной мыслью я открыла дверь и вышла в холодный воскресный вечер.
Старый Арбат впал в зимнюю спячку. Людей в центре практически не было, хоть и горели призывно неоновыми огнями витрины небольших магазинчиков, а из-за плотно закрытых дверей пабов и ресторанов доносилась приглушенная музыка. Таксисты, негромко переговариваясь, курили около ирландского бара, внутри которого я не увидела ни одного посетителя. Мимо протопала тетенька, закутанная в шерстяной платок, задела меня плечом, пробормотала что-то нелестное.
Холодно. Сапоги-то новые слишком тонкие для такого мороза. Мы в самом центре живем, и я даже в магазин ходила красивая. А то выйдешь в старой куртке и заношенных австралийских валенках — «угги» называются — так обязательно знакомых или коллег встретишь. Будут потом языки чесать…
Добежала. Купила продукты, едва запихнула все в рюкзачок. Да уж, сходила за молоком! Заново упаковалась в шапку, капюшон, варежки, вздохнула и ринулась навстречу аномально-холодной московской зиме. Да, случались и раньше холода, но чтобы два месяца подряд за минус двадцать? Хотелось уже потепления, желательно глобального! Чтобы пальмы, жара и по центру — красотки в бикини и мускулистые мужчины в шортах, как в фильмах про Калифорнию…