Нет, надо его поставить на место. Лильке не удастся поссорить Маргариту и Семеновых! Этот… Родион должен понять, что ему тут ничего не светит!
Она повернулась к незваному гостю с легкой улыбкой:
– Простите, пожалуйста, как называется ваша деревня? Я просто с самого начала не услышала…
– Поселок, – уточнил Родион. – Поселок Ленино.
Голос его звучал спокойно, без намека на стеснительность.
Ничего, сейчас забеспокоишься! Сейчас застесняешься! Маргарита Говорова виртуозно умела ставить людей на то место, где они должны находиться – и не дергаться!
– Там у вас колхоз или совхоз? – вопросила она, подчеркнуто выделяя звук О: именно так произносила эти слова местная деревенщина.
– Мама, прекрати! – прошипела Лиля. Вид у нее был несчастный.
– А что? – сделала невинное лицо Маргарита. – Мне просто интересно, правда!
– Колхоз меня послал на обучение, – ответил Родион, и Маргарита с неудовольствием отметила, что он и теперь держится куда спокойней, чем Лиля. – Я будущий агроном. Должен же кто-то в этой стране заниматься сельским хозяйством!
Краем глаза Маргарита отметила, что в дверях стоит Говоров, – и замерла, гадая, слышал ли он ее откровенную издевку над этим парнем. Ну, слышал – не слышал, а при нем надо будет придержать язык.
А «колхозник» разошелся-то как!
– Разве это дело, что мы зерно закупаем за границей, когда своим скотину кормим, чтобы урожай не пропал?
Говоров прошел к столу, пожимая руки мужчинам. Лилю чмокнул, жену тоже, к ручке мадам Семеновой приложился… все как следует. Ладно, хоть мужа Маргарите удалось пообтесать!
– А это тот самый Родион! – оживленно сообщила Лиля. – Я тебе рассказывала.
– Да вы продолжайте, Родион, продолжайте! – радушно предложил Говоров. – Очень интересно рассказываете, может, и я у вас чему-нибудь научусь.
– Ну, это вряд ли, Михаил Иванович! – хмыкнул Семенов. – Молодой человек узко мыслит! Да! Простите, но узко, узко! – покровительственно взглянул он на Родиона, однако продолжал говорить о нем в третьем лице. – Понимаете, ему невдомек, что закупки за рубежом имеют свою экономическую целесообразность!
– Чушь! – рявкнул Родион.
Даже Лиля отпрянула, а Маргарита вообще чуть со стула не упала. О Семеновых и говорить не стоит! Но «колхозника» было уже не остановить:
– Я как будущий агроном знаю, что нельзя кормить зерном скот. Миллионы тонн хлеба уходят в навоз!
– Родион! – простонала скандализованная мадам Семенова. – Но мы же за столом!
– Тише, Никочка, – ласково сказал Семенов-старший, принимая терпеливо-оскорбленный вид.
Вадик поспешно ел, не поднимая глаз.
«Как ему неловко, бедному! – рассердилась Маргарита. – Неловко из-за колхозника!»
И… не поверила своему счастью: Родион вдруг поднялся:
– Спасибо за угощение. Я пойду.
– Как? – квакнул сквозь котлету Вадик.
– Пойду расширять рамки своего политического мировоззрения, – с недоброй ухмылкой пояснил Родион. – А по дороге закажу билеты в театр!
Руку он подал почему-то только Вадику:
– До свиданья!
– До свиданья… – Тот быстренько проглотил кусок.
На счастье, не подавился… хотя было от чего!
Родион остановился в дверях, надевая куртку, и продекламировал:
И вышел.
– А что это было сейчас?! – осведомилась мадам Семенова.
– Мама! – простонал Вадик. – Это же твой любимый поэт – Андрей Вознесенский!
– Да-а? – протянула она.
– Да! – буркнул сын.
– Вы снобы! – зло вскочила Лиля. – Вы вели себя возмутительно!
И ринулась вон из комнаты.
– Лиля! – попыталась задержать ее Маргарита, но поперхнулась и закашлялась.
– А что? – ухмыльнулся Говоров, наливая себе водки. – Парень с юмором! Что-то в нем есть!
И чокнулся только с Вадиком.
Маргарита покосилась в окно.
Лилька со всех ног неслась за Родионом к воротам.
Маргарита покачала головой.
Оглянулась: из-за ее плеча, вытягивая худую шею, с тоской смотрел в окно Вадик.
Маргарита вздохнула. Кажется, дела у Вадика, да и у нее, плохи…
Родион стоял у калитки. Лицо злое, глаза прищурены.
– Ты зачем меня пригласила? Хотела матери досадить? – шумно дыша, спросил он.
– Вообще-то да, – покаянно кивнула Лиля. – Извини.
Желваки так и заходили на лице Родиона! Он резко шагнул к Лиле, схватил за плечи и поцеловал – нет, просто впился в губы.
– Отпусти! – пропищала Лиля, отталкивая его. – Больно! Ты сейчас злой! Я не хочу так! Уходи!