«Вы остановились?» – голос Демиденко прозвучал в наушниках словно гром, усиленный антенной на панцире «Крестоносца». На базе местоположение вездехода постоянно пеленговалось ради перестраховки.
Локтев и Повх застыли, будто их застукал учитель возле классного журнала, выдирающих лист с плохими оценками за четверть. Переглянулись. Повх сквозь слегка затемненное стекло шлема показал глазами: «Лучше говори ты…»
Брови Локтева перекатились синусоидой в такт словам:
– Мы тут хотим глянуть кое-что… Эфир промолчал.
– Столбики какие-то необычные, – сдался геофизик. Брови его обреченно упали графиком линейной функции.
«Что за столбики?» – прозвенел Демиденко в самые уши. Плечевые накладки локтевского скафандра безвольно опустились. Он печально произнес:
– По всей видимости… э-эхм… искусственного происхождения.
«Почему не доложили о нештат… Что-о?! – Капитан осекся, будто его оглушили. Через несколько секунд тягостной тишины рявкнул: – Быстро возвращайтесь! Без моего присутствия к осмотру объекта не приступать!»
Из перчатки Повха вывалился ящичек с реактивами. Он рассеянно посмотрел на него, нагнулся и поднял. Сказал:
– Товарищ полковник, выслушайте. Если мы сейчас вернемся, возьмем вас с американцем, снова приедем сюда, выйдем и обнаружим, что столбы – лишь очередное произведение пылевых бурь, то будем разочарованы. Все вместе. Да и времени потеряем черт-те сколько. Разрешите произвести первичный осмотр объекта. При малейшем подозрении, что он не естественного происхождения, доложим и вернемся. Ведь если это… искусственное, то придется перегнать челнок поближе и разбить базу для тщательного изучения.
Повх выдохся и умолк. Всю эту речь он произносил, глядя прямо перед собой, поэтому у Локтева создалось впечатление, будто биолог обращался к неподвижным столбам, а не к Демиденко.
Капитан безмолвствовал долго – озноб открытия, видимо, пронял и его заскорузлое сердце. Пожалуй, минуту или две из наушников доносились лишь слабые шумы, похожие на редкое дыхание самого Марса. Наконец Демиденко ответил рублеными фразами:
«Только первичный осмотр. Оставаться на связи постоянно. И не лапайте ничего руками, варвары!..»
До столбов Локтев с Повхом доскакали за полминуты, волоча по насыпи ящик с реактивами и спектрометр и поднимая тучи пыли, неохотно сносимой в сторону легким ветерком. Остановившись метрах в пяти от ближайшего «пальца», они некоторое время восстанавливали дыхание и разглядывали сооружение с чувством, близким к истерике.
Это было создано не природой…
Зрелище впечатляло.
В высоту столбы доходили примерно до уровня третьего этажа – метров десять-одиннадцать. Около полуметра в поперечнике, они по сечению представляли собой ровный круг. С солнечной стороны поверхность колонн поблескивала и казалась шершавой, фактура ее была похожа на… столярную шкурку с необычным напылением.
– Эрозия?
– Наверное.
Локтев вывел на монитор внешнюю телеметрию. Точнее, это был не совсем монитор… Вместо встроенного в шлем дисплея изображение проецировалось непосредственно на сетчатку глаза. Оно выглядело как большой полупрозрачный телеэкран, висящий в воздухе на расстоянии вытянутой руки.
– Радиация в норме, – сказал он, проглядывая данные. – Температура… давление… Ага, вот!
– Что? – быстро спросил Повх.
– Магнитный фон.
– Ну?…
«Что там, Володя?» – Демиденко, о котором они успели подзабыть, не упускал ни слова.
– Сейчас посмотрим…
«Черт! Твою душу! – ругнулся капитан, в наушниках что-то грохнуло. – Какого хрена они видео в легкие скафандры не впаяли? Растяпы…»
Локтев осторожно подошел к одному из столбов и остановился, вглядываясь в его шероховатый бок. Через мгновение он резко обернулся к Повху, протянул руку, требовательно подвигал пальцами и сказал с ненормальным блеском в глазах:
– Дай-ка…
– Чего дать? – опешил биолог.
– Ну пинцет, что ли, дай! Скорее!
Повх растерянно открыл ящичек и извлек оттуда пинцет с диэлектрической рукояткой. Локтев буквально выхватил из его перчатки инструмент и вновь повернулся к столбу.
«Володя, ты что задумал?» – В голосе капитана раздражение граничило с любопытством.
– Это гениально! – громким шепотом изрек геофизик. – Иди сюда, глянь!
Повх поставил ящичек на грунт и подошел ближе словно зомбированный.
«Володя!» – угрожающе повторил Демиденко.
– Не волнуйтесь, товарищ полковник, я ничего не испоганю. Тут все просто. – Локтев буквально подтащил к себе Повха и торжественно заявил: – Смотри!
Ловко орудуя пинцетом даже в неуклюжих на вид перчатках скафандра, он подцепил один из «пупырышков» на столбе размером со спичечную головку и медленно отделил его. Повертел перед шлемом биолога, счастливо улыбаясь, как школьник, только что лишившийся девственности, и так же аккуратно вернул «пупырышек» на место. Тот будто прилип к фактуре столба.
Повх осоловело смотрел на ощерившегося геофизика. Наконец поинтересовался:
– Объяснишь?
– Конечно, – радостно воскликнул Локтев, и брови его приняли гиперболическую форму, отчего один глаз сильно расширился, а второй практически утоп в черепе. – Это невероятно простой и эффективный механизм защиты.
Повх продолжал вопросительно таращиться на него. Локтев наигранно-горестно вздохнул, словно профессор, принимающий экзамен у нерадивого студента, прогулявшего весь семестр, и продолжил:
– Что делает, предположим… э-э… медь, чтобы защитить себя от внешних воздействий?
– Окисляется, – пожал плечами Повх.
– Именно! Окисляется! Другими словами – создает вокруг пленку из уже испорченного материала, чтобы не испоганить оставшийся! Конечно, не сама медь это делает, просто таковы законы природы.
– Но это не окисление… – Повх как-то вконец тупо мотнул шлемом в сторону поблескивающего в солнечных лучах бока колонны.
– Правильно! Умничка! Окисление – один из видов химического процесса защиты. А здесь – физический! Слабое магнитное поле заставляет «налипнуть» ферросодержащие кусочки грунта на поверхность столбов. Они сами себя упаковывают в пыленепроницаемый чехол, понимаешь?
«Елки-моталки… – донеслось из наушников. И спустя секунду Демиденко привычным твердым голосом ввинтил: – Володя, не лихачь!»
– Да не лихачу я, полковник! Я на старость зарабатываю!
– Постой, – через некоторое время сказал Повх. – А откуда у них магнитное поле?
– Кто ж его знает? – хмыкнул Локтев, поднимая из пыли трубку спектрографа и подключая ее к анализатору. – Значит, где-то есть источник. Давай потыкаем пальцем в телеса…
– Потычем, – машинально поправил Повх, помогая настроить аппаратуру.
– Биологией, биологией занимайся! – задорно откликнулся Локтев. Развернулся и погрозил пальцем колонне: – Так, сейчас мы тебя прощупаем…
Он направил трубку на столб. Подержал ее неподвижно несколько секунд и повернулся к Повху:
– Есть?
– У гум…
– Ну? Что там в нутрях? Не тяни!
– Там… – Повх уставился на монитор, вмонтированный в коробку анализатора. – Белиберда какая-то. Сам глянь.
Локтев осторожно присел и повернул монитор к себе.
– Очень интересненько… Это у нас, судя по характеристикам и спектру… ванадий? – Он коротко взглянул на биолога и выломил брови, будто убежденный алхимик, которому вдруг сообщили, что Земля круглая. – А это?
– Похоже на титан и алюминий. И еще… скандий? А на хрена скандий-то?
– На всякий случай… – рассеянно ответил Локтев и встал. – Пойдем попробуем другую просветить.
Они перетащили спектрограф на пару десятков метров, оказавшись тем самым почти в центре воображаемого квадрата, по углам которого возвышались столбы. Вторичный замер дал схожий результат.
«Ну? Вы там еще ничего не сломали, магелланы?» – сердито поинтересовался Демиденко.
– Можете готовить шампанское, товарищ полковник… кажется… – чуть картавя, ответил Повх.
Локтев подошел к одной из колонн, изображая экскурсовода в музее: