Стена, перед которой стояла кровать имела ячейки, они чем-то напоминали банковские. Но их ключи-карточки были давно утеряны. Некоторыми, не запертыми, отделами Билл с удовольствием пользовался. Он хранил там пищу, напитки, оружие, боеприпасы… всё, что душе угодно.
Он никак не мог отделаться от желания открыть запертые дверцы. Но те не поддавались, оружие и самые мощные механические руки были бессильным. Также в бронекомнате Таркина были художественные книги. Он читал их в своё удовольствие, исключительно во время бессонных ночей. Когда кровать казалась злейшим врагом. Вообще Билл мог позволить себе не открывать книг до самой смерти, до начала игры он перечитал бессчётное количество… Сейчас чтение стало для него, так, баловством. Он мог читать трагедию Шекспира и сопереживать отрицательным героям. Смеяться на самых печальных моментах, грустить, когда происходило что-то хорошее. А мог швырнуть книгу в стену и начать проклинать её автора.
Послышалось звонкие удары. Кто-то барабанил в дверь. Таркин пару недель назад сказал: «по особо важным вопросам в дверь можно долбиться, при желании и башкой». Билл пошёл к двери. Дёрнуло четыре рычага-шпингалета и повернул «штурвал». Зубчики и стрежни скрылись в двери.
— Слушаю, — сказал Таркин, выходя из бронекомнаты.
— Билл, у нас примерно пятьдесят дохляков. Плюс ещё около пятнадцати на шестом блоке.
— Проследи чтобы трупы украсили все выходы из подземки, мехконечности оторвать не забудьте. Хочу обозначить мо… наши, то есть владения культа. Быстро! Быстро! — прикрикнул Билл.
— Дрю выжил, он в том вагоне, — культист указал пальцем, боясь сделать что-то не так.
— Свободен.
Билл прогулялся до вагона и вошел в него. Открыл хлипкую дверцу и заглянул в купе. Дрю перевязали живот старыми грязными тряпками, которые успели пропитаться кровью. Возле раненого сидел старый толстый культист и примерно такой же комплекции парень.
— Дрю, и тебя покоцали! Гниломорды… О, свиноты, вы, случайно не родня?
— Так еж есть, — сказал старик, — мну сильно повезло, мы оказались в одном городе.
— Ясно… вы хоть раны обработали? — спросит Таркин. Двое помахали головами в разные стороны.
— Тупицы чёртовы, — Билл порылся в своей сумке, которая болталась на ремне, и достал тюбик с синим гелем, — намажьте раны. В награду за вашу тупость можете намазать свою облезшие рыла, — он хрюкнул и вышел из вагона.
После этого голос подсказал ему, что нужно изменить расположение постов. В итоге Таркин приказал людям переместить блок посты ближе к центральному узлу. После перестановки в обороне неприятелю будет проще захватить часть тоннеля, это факт. Но Таркин знал, что это меньшая потеря. Ведь отдать часть тоннеля не такая страшная потеря, как пустить врагов к центральному узлу. Жаль, что он понял это только сейчас.
Конечно, Таркин был не против повторить кровопролитие, посоревноваться в стратегической части боя. Но, одно маленькое — но, которое значило для Билла слишком много. Он не собирался терять своих людей, особенно, учитывая с каким трудом пришлось «завербовать» некоторых из них. Билл вообще мог бы убивать культистов ради развлечения, но боялся, что не сможет вовремя остановиться.
Биллу не раз мерещилось, как он сидит на горе трупов. Его спина горит красным пламенем, а культисты оживают и затягивают его в пучину. Биллу много чего мерещилось…
* * *
Остров. Вечер этого же дня.
Огромные серые тучи продолжали лить воду с неба. Вся земля на острове пропиталась водой. Которая практически перестала впитываться, лужи становились глубже, грязь текучее, ручьи быстрее и полноводнее. Овраги и промоины разрастались с невероятной скоростью. Реки и озёра наполнялись водой…
Пещера, в которой жили парень с девушкой, находилась под самой высокой и широкой горой на острове. Вода, как уже известно, стекала водопадом прямо над входом в каменное логово. Разумеется, такой поток не мог не оставить ран на горе. Появились сразу несколько глубоких длинных оврагов… Но перед этим земля на горе впитала какое-то запредельное количество воды. Казалась, что тонны почвы слезут с каменного хребта, как золотистая корочка с куриной ножки.
Не обязательно быть геологом, чтобы знать, что чем дольше идёт дождь, тем вероятнее оползень. Некоторые деревья на горе немного накренились в сторону подножья. Местами появились огромные вымоины.
В пещере, что неудивительно, по-прежнему сидели двое. Но они не разговаривали, казалось, что что-то промелькнуло между ними и испортило дружелюбный настрой навсегда. Но рано или поздно им придётся снова поладить. А сейчас они смотрели друг на друга, как на приятелей, общение с которыми начинается на «привет», а заканчивается на «пока».
Они жгли костёр, дымок уходил в трещину в потолке. Каждый грел себе рыбу. Канистру они передавали друг другу без слов. Словно вода, самое ценно, что у них есть. Теси, начала разговор первой:
— Ассистент сказал, что его нельзя вырубить… Давай будем жить, как раньше.
— Двумя руками за. Знаешь, я молчал только для того, чтобы не мешать тебе всё хорошенько обдумать. Я, как и раньше отношусь к тебе очень хорошо… как к другу, — сказал Алан и тяжелый камень упал с его плеч. Казалось, что, падая он задел или вовсе придавил Теси. После его слов она снова поникла, но через силу улыбнулась, проигнорировав минутную слабость:
— Вот здорово. Скучаешь по Пятнышку? Я, кажется, начинаю.
— Тес, пока его вонь не выветрилась из пещеры. Он, как настоящий мелькает у меня в мыслях и ехидно похрюкивает, — сказал Алан и тихо засмеялся.
— Я всё-тки надеюсь, что ты прав про ИИ. Теперь важно, чтобы мы смогли жить, как раньше. Я лично сделаю для этого всё. Один хрен голос не вырубить, — сказала Теси, как человек понявший истину, которая ускользала долгие годы. Алану даже показалось, что она немного повзрослела. Впрочем, первое ругательство произвело на него более яркое впечатление.
— Мне и стараться не надо. Я не изменю к тебе отношение… ну может в лучшую сторону, — сказал Алан.
Тем временем дождь продолжал усиливаться. Потоки воды стекали с гор и вымывали траву, иногда мелкие кустики. Пещерные жители, перекусив, решили пофантазировать на тему того, что сейчас твориться в городах.
— Я думаю, что люди в Европе создали огромную армию и двигаются по материку. Они убивают всех проклятых роботов. Наверное, если такое действительно произошло, то игра долго не просуществует. Хотя… откуда нам знать? Мы ведь видели, как дроны летят с неба. Быть может, и роботы, и Создатели спрятались в космосе. А ты что думаешь, Теси?
— Мне кажется, что роботы и Создатели вполне могут занять обе Америки, Австралию, Африку, быть может и часть Азии. Ведь там, после гипервспышек, не осталось людей, только орвиты.
— Это официальная версия. А вдруг игра кого-то не заметила. Постой-ка…
— А-а, — резко вздохнула Теси, — думаешь наш островитянин человек, который не играет?
— Может быть. А если он вообще орвит?..
Тонны земли и глины держались на каменном хребте каким-то чудом. Деревьев на склоне горы практически не было, но были заросли. Очень густые заросли кустов, травы и другой растительности. Но, конечно, этого не хватило, чтобы почва удержалась на месте. Огромные пласты земли и глины начала двигаться, словно желе сползало с наклонной поверхности.
По горе побежала широкая трещина, она росла со скоростью несколько десятков метров в секунду. Если бы не шум дождя и рычание скатывающейся породы, то можно было бы услышать, как рвались огромные корни, и без того редких деревьев. В центре разлома почва проседала все сильнее. Когда сдались последние деревья, грунт начал скатываться. Тонны земли набирали скорость и двигались вниз по склону… Грязевая лавина скатывалась со скоростью метра три в секунду.
Деревья, вставшие на пути, оползня вырывало с корнями. Они присоединялись к густому потоку грязи. Через несколько секунд огромные массы почвы пронеслись над пещерой. Вход завалило землёй и несколькими переломанными деревьями.