Она может спросить у драных духов — и спрашивает, когда мы идём к статуе во дворе. Я никогда не любил эти вещи. Они никогда не отзывались, чтобы рассказать мне что-либо действительно ценное.
Но сейчас Синдарин прикрывает глаза, задаёт вопросы — и над статуей шелестит чужой голос, как шёпот ветра. Ответ мне не нравится.
— Кажется, Вилья, ты говоришь правду, — опускает голову Син.
А ещё она может покрывать племянника. Эта мысль не даёт покоя.
— Это серьёзное преступление, — глаза Синдарин сверкают. — Тебе, разумеется, больше нет места на празднике цветения. — Она смотрит на меня. — И наказание будет строгим.
Я бы хотел строгости. Жестокости.
Но хуже всего, что я могу ей сделать не так много. Не могу как мужчину вызвать на поединок. Не могу запереть её в тюрьме, если она не убила никого — всё остальное сойдёт с рук девице из древнего, пусть и не слишком богатого рода.
Да, её могут закрыть на несколько лет дома, запретить выезды в свет. Могут выдать замуж — но ей и так лишь бы лечь под кого-то, чувствую кожей. Женская безнаказанность, растущая якобы из женской беспомощности. На последнюю Син любит жаловаться, хотя власти у неё больше, чем у большинства.
— Я прослежу чтобы оно было строгим, — говорю я, и лицо Вильи меняется. Дура принимается лепетать снова, пытается воззвать к Синдарин и убедить меня, что против меня не интриговала.
— Я хотела, чтобы все получили то, что действительно ищут! Я думала, вы будете рады…
Не знаю, что гаже всего. То, что меня ещё точит червь сомнения, не подал ли ей идею кто из мужчин, или то, что это всё слишком похоже на правду. Она просто считает меня ублюдком, который должен был воспользоваться моментом и наградить её за труды.
И всё, что я сегодня делал, не даёт никому повода думать иначе.
***
Марьяна
Странно, что такой тусклый свет меня разбудил. Медленно, но уверенно заставил потереть глаза, повернуться в кровати и уткнуться лицом в подушку. Кажется, мне снились горячие сны. Эротические. Такие, в которых я обвивала ногами красивого шатена, царапала его спину, и он брал меня страстно, и дышал мне в губы, и вокруг падали лепестки цветов, и было так хорошо…
А ещё я извивалась и целовала его в карете.
Боже!
Я села на кровати. Глаза удалось разлепить с трудом, и перед ними качнулась привычная комната Айли. Полутьма. Неяркий пейзаж за окном. Приглушённый свет магической лампы, а ещё — кресло, откуда-то взявшееся в моей комнате и пододвинутое к постели.
В кресле дремала незнакомая девушка чуть старше меня.
Кажется, я её помню. Кажется, инквизитор просил её присмотреть за мной, хоть я и не понимала, с чего вообще такой контроль.
События прошлого дня — прошлого же? — вливались в голову нетеропливо. Пару минут я банально сидела и вспоминала в тишине. Перебирала тревожные видения: я смотрю на инквизитора в карете, а потом понимаю, что больше не могу терпеть. Лезу к нему на колени. Лезу целоваться.
В штаны ему тоже лезу!
Я даже не заметила, как вскочила, завернувшись в одеяло. Девушка в кресле встрепенулась и открыла глаза.
— Леди Айли? Простите, я задремала. Уже утро, верно?
Я только рот и могла открыть.
— Я Солия, если помните, — добавила гостья, будто это всё объясняло.
Привет. Очень приятно, честно. Спасибо за помощь. Я что-то говорила, но сама с трудом слышала свой голос. Сердце застучало в горле, дыхание сбивалось.
По телу разливался жар — явно не такой, как вчера. От стыда и смущения. На мне под одеялом что? Платье? О, это очень хорошо. Горло саднит и хочется пить — чуть хуже.
— Лорд Эридан просил меня следить за вами, пока не проснётесь, — немного виновато продолжила девушка. — А вас — сообщить ему, как придёте в себя.
В подтверждение её слов на туалетном столике нашлись графин и кружка, а рядом — записка с похожим текстом.
Я ещё с минуту водила ногтем по строчкам, выведенным знакомой рукой, но была совсем не уверена, что хочу звать их автора.
Потом всё же кивнула и попросила Солию передать пару слов жениху Айли. Собиралась, когда она уже ушла. К моменту, когда инквизитор постучался в дверь, я переоделась и немного привела себя в порядок. Хотя не была уверена, что достаточно.
Не была уверена, что хоть что-нибудь способно привести меня в порядок вот сейчас, перед Эриданом — после всего, что вчера произошло!
Открыла дверь и застыла рядом с мужчиной из моих снов.
Он выглядел, будто тоже собирался наспех. Напряжённые плечи, щетина, немного растрепанные волосы. Взгляд был острым, и мы смотрели друг на друга в молчании явно дольше, чем было разумно.