Она зашлась кашлем. И Анна поспешила дать ей отвар, что приготовила блажница коронессы.
— Мина сказала, ты попала под дождь по дороге, — повторила Анна слова служанки, что дополнительно к тётиным выделила ей коронесса во дворце, подоткнула повыше подушку, пока жадными глотками тётушка пила. — Промокла. Замёрзла. Так что никакая это не инфлюэнца, банальная простуда. Тем более с твоими слабыми лёгкими.
Сантивера Тру хотела возразить, но побоявшись очередного приступа кашля, только безнадёжно махнула рукой и снова откинулась на подушки.
Честно говоря, как ни торопилась Анна домой, обрадовала её и эта задержка.
Эдэ Дант сообщил, что мальчик, попавший под колёса экипажа, сильно не пострадал, и пред Оланд обещал заехать и сообщить подробности Анне лично.
— Чему это ты так загадочно улыбаешься? — просипела тётушка, не сводя глаз с Анны, открывшей окно.
— Не знаю, — пожала та плечами, глядя в сад. — Всему. Здесь так красиво.
— Не хотела тебя озадачивать раньше времени, — откашлялась та, — но не могу не спросить. Чем ты планируешь заняться, Анни?
— Чем? Признаться, выбор у меня небольшой, — она невольно отпрянула за штору, увидев выбежавших в сад собак.
Где-то за этими тявкающими и резвящимися прямо на клумбах щенками, сопровождаемая двумя элегантными поджарыми суками обермаска должна появиться Собачья королева, как звали за глаза Оранту Третью. Разведение породистых собак было страстью коронессы.
В этот раз она вышла в сад с мужем. Высокий, добродушный, лопоухий и безобидный корон Одрей по роковой случайности страдал аллергией на собак, а потому предпочитал жить в другом крыле замка, да и в принципе считался фигурой номинальной. В государстве, где испокон веков трон передавался по женской линии было не принято выходить замуж за мужчин сильных, волевых, властных. Но с сыном главы одного из Корнуэльских островов Одреем, улыбчивым, послушным, безотказным, с их "фамильными" оттопыренными ушами Оранте повезло особенно.
— Да, душа моя. Конечно, душа моя, — вот и сейчас отвечал супруге корон, активно кивая на широкие размахивания руками коронессы. Судя по тоскливом
взгляду, он мечтал поскорее покончить с неприятными супружескими обязанностями и уединиться на своей половине.
— Дорогая, — окликнула Анну тётя, — ты не ответила.
— Прости, отвлеклась, — вздохнула она. Почему-то Анне было жалко этого простодушного добряка, боязливо поглядывающего на крутящихся под ногами собак.
— Возможно, пойду учительницей в школу, или возьму для частного обучения пару учениц. Может, меня возьмёт в помощницы знай нашего храма. Что ещё я могу?
Шитьё, танцы, этикет, домоводство. В Пансионе их скорее обучали как быть хорошей супругой, а не активным членом общества. Не будь у Анны за душой отцовского состояния, заработать на жизнь было бы сложно, как любой одинокой девушке в любой стране континента, почитающей законы Досточтимой Церкви.
Анна повернулась к тёте и, судя по её потупленным глазкам, уже поняла к чему та завела этот разговор.
— Хочешь выдать меня замуж?
— Анни, милая, — болезненно сморщилась Сантивера, словно не она начала, её заставили. — Это всё Оранта.
— Коронесса? Она хочет выдать меня замуж?
Вспомнился горячий дружелюбный приём…
— Ах, к чему эти церемонии! Ну идите же, дорогая Анна, я вас обниму, — раскинула руки коронесса. И облобызала в обе щёки, всё охая да ахая: — Ох, а вы даже краше, чем о вас говорят. Ах, как же вы худы, и в чём только душа держится.
Но Анну тогда больше смутило даже не то, как та рассматривала её, словно лошадь на рынке, а как коронесса липла к священнику.
— Анри! Мой дорогой Анри, — льнула она к эдэ откровенно неприлично. — Как я благодарна, что вы вызвались сопроводить мою племянницу. Как рада, что вы не сочли за труд исполнить мою просьбу и приехали…
Анна с новым чувством — тревоги, покосилась в окно на рыжие кудри Оранты.
— И кого же выбрала мне в мужья Её Могущество?
— Она не хочет тебя смущать или неволить, а потому пригласила завтра на обед несколько мужчин, что могли бы составить тебе удачную партию, — бойко произнесла тётя и тут же опять захрипела, закашлялась, но просипела свою любимую поговорку: — Матушки-кондратушки, детки обосратушки, да сколько же можно.