— Рука! — выдохнула она и с силой стиснула запястье.
Коня, что взял курс куда-то вверх по холму, Бесс даже не приостановил, задрал рукав её платья, сорвал перчатку и прижался губами к страшным, словно обугленным пальцам.
— Нет, — только и успела жалобно попросить Анна. Крепко зажмурилась от стыда, беспомощности, неловкости, паники. — Пожалуйста, сьер Бриар!
— Никогда. Ни о чём. Меня. Не умоляй, — жёстко произнёс он. — И никогда не стыдись своих ран. Особенно тех, что уже нельзя излечить, моя отважная девочка, — он осторожно разогнул больные пальцы и снова поцеловал, теперь ладонь.
И много чего почувствовала Анна: как мурашки побежали по коже, как встали дыбом волоски по всему телу, как замерло в груди, зашлось дыхание. Но главным было то, чего она не почувствовала: боль прошла.
В молчании они преодолели один холм, потом второй. Вернее, оглушённо молчала только Анна, шевеля пальцами во вновь натянутой перчатке и не веря, что действительно они перестали ныть, совсем. Бесс же как ни в чём ни бывало рассказывал:
— Когда-то на этих холмах стоял город. Величественный древний Ларсхоф, как и поныне называют эти места. Но тогда это была столица древней Энтдоры. И правил ей великий Ларс Беспощадный, объединивший семь разрозненных мелких царств, донимавших друг друга междоусобными войнами, — он задрал голову к небу.
Солнце, словно каясь за причинённые сегодня Анне страдания, стыдливо прикрылось единственным облачком, и в воздухе даже повеяло свежим ветерком.
— За что же его прозвали Беспощадным? — удивилась Анна. На уроках истории им никогда не рассказывали ни о каком Ларсе.
— Это долгая история. Жестокая и кровавая. Может, когда-нибудь я тебе её и расскажу. Но не сегодня. Сегодня день сказок. И в одной из них говорится про жену Ларса. В древнем Ларсхофе поклонялись не Небесному Богу, а этой женщине, вполне земной, но божественно прекрасной. Её звали Аннелион. Но за свою красоту она получила имя Бельри.
— Бельри? — даже обернулась к нему Анна. И тут же смутилась, увидев его небритый подбородок и скулу, покрытую тёмной щетиной, так близко, что поторопилась отвернуться и не умничать, что она знает, что это означает "искушение" и что так называется его замок.
— Все гадали в чём секрет её красоты, — словно и не заметив её метаний, продолжил Бесс. — Нежной кожи необычного медового цвета. Блеска светлых волос, что словно переливались на свету. И ярких глаз редкого синего оттенка, что искрились, словно морские волны ласкали золотой песок. И у неё, конечно, был секрет…
Конь, управляемый так умело, словно принимал решения сам, встал у нагромождения камней. Бесс спрыгнул и подал Анне руку.
— Хочешь спросить меня какой? — улыбнулся он, ссаживая девушку на землю.
Убаюканная его голосом, расслабленная, лёгкая, смелая, как всегда с ней бывало, когда отступала боль, Анна только улыбнулась в ответ:
— Надеюсь, мы затем и приехали. Вы ведь расскажите?
— И даже покажу, — пригласил он её за собой в расщелину, которую и не найдёшь, если не знать — так плотно стояли друг к другу камни.
Они протиснулись боком, затем присели и буквально проползли под упавшим валуном. Потом, увлекаемая рукой Бесса, Анна двигалась наугад, ослеплённая полыхнувшим в просвет солнцем. И, пройдя по каменистой насыпи, замерла и часто заморгала, не веря своим глазам. Перед ними идеально ровным кругом, золотой монетой сияло озеро. И солнечный круг отражался на поверхности воды как герб с апельсиновым деревом на аверсе монет Энта.
Анна подошла поближе и заглянула в совершенно прозрачную воду. Все берега идеальной чаши небольшого водоёма были словно осыпаны золотым песком, даже золотыми самородками — так выглядели издалека камешки.
— Таинственная красавица купалась в золотом озере? — тронула Анна воду и от неожиданности отдёрнула руку — вода была горячей.
— Нет, — прозвучало в ответ.
И Анна едва успела зажмуриться. Отчевы пятки! Да когда он уже успел раздеться! И только услышав всплеск, отрыла глаза.
Этот сумасшедший сиганул в воду. Но если бы не нырнул, она бы и не поняла, как на самом деле там глубоко. Казалось, озеро мелкое, куре по колено, дно вот. А на самом деле в той глубине Анна уже едва видела гибкое мускулистое тело Бесса, — слава Отче! — поплывшего хотя бы в подштанниках. Вот по этому белому пятну она и поняла, что там у дна в сторону идёт подводная пещера.