Но, когда она вышла, чтобы унести к себе в комнату оставленное рукоделие, обратно в гостиную её неожиданно не пустили.
— Мина, это нечестно, — недовольно топнула у двери Анна. Хотя знала, что сколько бы она сердито ни упирала руки в бока, ни угрожала и ни уговаривала непреклонную служанку, та не сдвинется ни на воробьиную лапку, и раз приказано: не пускать, Анну не пустит.
— Простите, сьерита, — стояла насмерть ширококостная крепко сложенная Мина, словно специально рождённая для работы стражем, а то и вышибалой в каком-нибудь вертепе. Даже голос у неё был низкий, грубоватый, мужской. — Но это для вашего же блага.
— И как только я согласилась тебя взять, — попыталась столкнуть её Анна, чтобы хоть в замочную скважину заглянуть. — Где только были мои глаза, — оставив тщетные попытки физической расправы, теперь Анна пыталась давить морально и вывести из себя невозмутимую девушку. Хотя справедливости ради, эта девушка, из всех, что прислуживали им у коронессы, одна ей и понравилась, да и работала отлично. Анна сама уговорила тётю её забрать.
— Когда будет можно, они сами вас пригласят, — как отрубила Мина и вдруг улыбнулась, опустила глаза.
— Да что у них могут быть за секре… — осеклась на полуслове Анна. — Нет, нет, нет. Этого не может быть, — всматривалась она в ставшее вновь непроницаемым лицо служанки. Кровь прилила к лицу, потом отлила. И вместе с ней сердце ушло в пятки.
"Так вот зачем приехал этот влиятельный господин, — сглотнула она — так резко пересохло во рту. — Выступить свидетелем". Но даже про себя боялась произнести, назвать то, что сейчас происходило за закрытой дверью.
— Он… просит… моей…
Анна выпятила нижнюю губу и подула на лицо, словно ей резко стало жарко, но произнести так и не смогла. Да и надо ли, когда Мина и так согласно кивнула.
— Сьер Марлок.
— Кто?! — выпучила Анна глаза. И со всей силы стукнула паршивку кулаком в плечо, когда та улыбнулась, показав большие белые ровные зубы. — Дура! Я чуть не умерла от ужаса из-за твоей дурацкой шутки.
Но страх, что Мина не шутила, и посвататься может Марлок, не отступил, даже когда, не видя смысла больше околачиваться у двери, в своей комнате Анна выпила целый стакан воды.
Теперь урчало в животе. Но то, что творилось в душе, было ещё хуже.
"В любом случае, если у тёти попросили моей руки, то прежде чем дать ответ, она придёт и спросит меня. И неволить не станет, — уговаривала себя Анна. — Моя любимая добрая тётушка не отдаст свою кровиночку в лапы этому соплеволосому, будь он хоть трижды верн".
Она даже села, когда услышала знакомые торопливые шаркающие тётины шаги.
— Девочка моя, — начала та с порога, но увидев, что Анна сидит, словно кол проглотила и через раз дышит, и сама тяжело плюхнулась на стул.
— Верн Марлок? — выдавила из себя Анна ненавистное имя, с ужасом глядя на раскрасневшееся тётино лицо в ожидании приговора.
— Да, — кивнула и одновременно махнула рукой запыхавшаяся тётя, но до того, как Анна успела медленно сползти со стула, добавила: — Настаивает, чтобы ты дала ответ немедленно. Но я сказала, что не буду тебя торопить.
— Верн Марлок попросил моей руки? — всё же сползла по изогнутой ножке кушетки на пол Анна.
— Матушки-кондратушки, — подскочила тётя и плюхнувшись рядом на пол, принялась бить её по щекам. — Девочка моя, да ты что, какой к обосратушкам Марлок. Ригг, сьер Ригг попросил твоей руки. Да как только такое в голову могло тебе прийти.
И круг её юбок, блестящих голубым шёлком вдруг показался Анне небом. Чистым красивым сияющим небом, к которому она отлетала на собственных крыльях.
— Ригг! — выдохнула она. И определённо передумала падать в обморок, отстранив тяжёлую руку тёти.
— Но ты можешь думать. Сколько захочешь. Хоть целый год, — усиленно кивала тётя, и её весёлые кудряшки из-под голубого чепца так радостно подпрыгивали, что Анна улыбнулась.
— Какой год, тётя Санти, — она обняла обожаемую тётку, прижалась к её мягкой тёплой груди. — Я так люблю его. Мне просто не о чем думать. И я не буду мучить его и тянуть время, — вытерла она невольно блеснувшие слёзы и поднялась. — Пойдём?