И пока тётя глотала воду, словно год не пила, Анна прочитала то, что тётя уже озвучила, только выраженное многословно и витиевато. И усмехнулась.
— Жаль, что вы меня не дослушали сьер Марлок, — разорвала она бумагу пополам. — Я не могу принять ваше предложение, — сложила вместе части и разорвала их ещё раз, а потом ещё и ещё, пока в её руках не остались мелкие клочки. — Потому что вы опоздали. Всё же напрасно вы задержались ради этой никчёмной писульки.
— Опоздал? — и бровью не повёл тот на изорванную бумагу. — Прямо в траурном платье вы уже успели выскочить замуж? — снова засмеялся он.
— Нет. Но уже приняла предложение человека, уважаемого и достойного. Чью кандидатуру не посмеет оспорить даже ваша драгоценная коронесса, — швырнула она в него клочки. — Так ей и передайте. Я выхожу замуж за сьера Пасса.
На его застывшую рожу приятно было смотреть. На то как нервно по-лягушачьи Марлок сглотнул, как попятился и обернулся к Пассу. Как Корделио отвесил ему издевательский поклон. И Мина любезно открыла дверь, как бы намекая, что он здесь более не угоден.
И Анна бы, наверно, даже улыбнулась, если бы могла.
Но она слишком хорошо понимала, какой подписала себе приговор.
Их обвенчали в маленькой семейной церкви в Южном Риксе в тёплый осенний день. Впрочем, здесь, у моря на юге все дни, даже зимние, были тёплыми. Круглый год цвели апельсиновые деревья. И живой флердоранж, что вплели в её волосы и поставили в убранстве зала, невольно наполнял душу вовсе не тоской, а весенней свежестью и лишь немного торжественной грустью.
Со стороны невесты на свадьбе были только Сантиверра и Нова. А церемонию провёл эдэлорд Дант. Маленькую скромную церемонию, как назвал её Корделио, хотя гостей было столько, что все едва поместились в церкви.
— Я знаю, сейчас ты мне не поверишь, — сжала на прощание руку Анны Нова, провожая её к экипажу, что увозил молодых в путешествие, — а может сейчас и не поймёшь, но хочу, чтобы ты знала: он не мог поступить иначе.
— Кто он? — в суете поздравлений, шума и толкотни, Анне показалось, что она её не расслышала.
— Ты знаешь кто, — улыбнулась Нова. — Чужой, не этим миром рождённый. Плохой, стоящий на страже добра и зла. Крылатый, что сожжёт свои крылья ради тебя.
— Бесс, — вырвалось раньше, чем она успела подумать, словно Анна сказала это не сама. И рука, что так давно не давала о себе знать, вдруг так знакомо и так ощутимо заныла. — Бесс? — заскользила она глазами по залу, оглядываясь, всматриваясь в лица.
И увидела то, что искала.
Он стоял, держа в руке единственный цветок ярко-жёлтого цвета. Поднял на неё глаза, словно почувствовав, что она смотрит. И не отводя взгляда, пошёл на встречу.
Чужой, не этим миром рождённым, вспышками повторялись в голове у Анны произнесённые Новой слова, глядя на его худое смуглое лицо с острыми скулами.
Плохой, стоящий на страже добра и зла.
Крылатый, что сожжёт свои крылья…
Демон? — успела мысленно спросить она и вздрогнула от его голоса.
— Сьера дэ Пасс, — склонился Бессарион Бриар, целуя её руку. — Мои поздравления, — и протянул цветок, похожий на жёлтый мак.
Приличия не позволили ей отказаться, но было что-то потустороннее, нереальное в прозрачных и тонких, словно покрытых золотой пылью лепестках, нежно подрагивающих от её дыхания.
— Это Аннелион. Говорят, он приносит счастье, — пояснил он. — Будьте счастливы, Анна.
Он откланялся и ушёл быстрее, чем она успела ответить.
— Аннелион? — удивилась Нова, ошарашенно глядя на цветок. — Он существует?
— Тебе нужен? Возьми, — протянула Анна.
— Нет, нет, что ты, — отшатнулась та и даже подняла руки. — Мне рассказывали, он растёт только из камня, расколотого слезой демона. И цветёт всего один раз в жизни. Но это просто легенда, — натянуто улыбнулась она. — Анна, Бессарион…
— Никогда больше не упоминай при мне его имя, — бросила она на пол цветок и посмотрела на Нову в упор. — Слышишь? Никогда!
Распрощавшись со всеми, она села в экипаж. Вложила свою руку в тёплую сухую ладонь мужа и легонько сжала.