Вера покрутила головой отрицательно.
— Немеренно! Я думал, эта злость порвет меня изнутри, сожрет мое сердце. И с каждым ударом ножа злость уходила. Витька меня оттащил. А я бил пришельца, а в глазах лица Жени, Димы Арцыбашева и деда Миши. А потом схлынуло. Сердце будто окаменело.
Смирнов замолчал. Потом вскинул голову.
— Я точно знаю, Вера, что все это когда-то закончится. А теперь, пожалуйста, позови командира.
Она развернулась, и тут же уткнулась в Анатолия.
— Здесь я, Денис, — капитан на ходу застегивал портупею. — Тащи сюда разведчика.
— Есть!
Вскоре боец, вздрагивая от неожиданных звуков, которые иногда раздавались в подземелье, сидел на табуретке перед Анатолием. Он часто прихлебывал горячий чай, и его пальцы беспрестанно терли алюминиевую кружку, наполненную ароматным настоем.
— Там что-то страшное, товарищ капитан, — быстро говорил солдат. — Мы наблюдали почти сутки. Потом сержант послал меня сюда. У меня память хорошая, зрительная. Я все запомнил. Все, все.
— Потом нарисуешь, — сказал Анатолий. — Вкратце расскажи, что увидел.
Боец кивнул, глотнул чай, и начал рассказывать:
— Мы подползли к аэропорту и наблюдали с берега речки. Вдоль другого берега проходит линия, что-то в траве все время светится. За этой линией, недалеко, метров триста, дорога проходит широкая. Она еще на полосы делится, как бульвар. И упирается в здание на площади. Так вот, за зданием, я в бинокль глядел, такая махина стоит. Черная и неровная. Знаете, будто огромная улитка, вся в отростках шевелящихся. Её днем не рассмотреть. Смотришь — а не видишь, свет отражается, даже глазам больно. Ночью только и рассмотрели немного. Вокруг этого чудища суета. Роботы черные шастают, да короба летают. Короба, что кирпичи наши, только размерами больше, примерно с нашу БМП. И вся эта хреновина забором обнесена. Столбы серебристые стоят. Расстояние между ними метров сто. На кончике каждого столба фонарь горит и днем и ночью. Сержант опасался ближе подходить.
Он замолчал, жадно глотая чай.
— Дальше, боец, рассказывай, — поторопил капитан.
— А под утро… — парень еле ворочал языком от сдавивших его спазмов, — Под утро к забору подлетела вереница ящиков.
Он смолк, лицо его побледнело, что даже в темноте было видно.
— Дальше! — не сдержался капитан.
— В ящиках… мы не разглядели сначала… только потом, когда один перевернулся возле черной улитки… из него тела вывалились… человеческие тела…
Парня мелко затрясло. Вдруг он затрясся сильнее, упал со стула, стал выть.
Смирнов с Верой кинулись к нему.
— Стоять всем! — рявкнул Анатолий. Его крик гулким эхом застыл над сводами подземелья.
— Встать, боец! Что за истерика?!
Парень словно успокоился от крика. Медленно встал с опущенной головой.
— Говори, твою мать!
Боец вскинул голову, и яростно вытаращив глаза, выкрикнул:
— Дети это были, капитан! Дети! Мертвые! Вповалку накиданные! Грудные, и чуть постарше! В ползунках и памперсах!
Капитан содрогнулся, и невольно сделал шаг назад. Он не ожидал услышать такое. Все стихло в его ушах. Все звуки пропали. Боец что-то кричал, Денис с Верой тоже. Они размахивали руками, что-то говорили ему в лицо, но он видел только движения их губ.
Анатолий ударил по столу кулаком, и звук ворвался в уши голосами отчаяния и злости.
— Молчать! — снова крикнул он.
Обвел всех троих мутным взором.
— Вера, отведи бойца к Инне, пусть вколет ему успокаивающее. Денис, собирай командиров взводов. И никому ни слова, поняли? Кто проболтается, пристрелю лично. И Семена позовите мне. Срочно!
Анатолий рухнул на стул. Что же это такое? Что за твари такие пришли на планету? Что же им надо?
Подошел Семен.
— Звал, Сергеич?
Капитан кивнул.
— Сень, сколько времени еще нужно на оборудование танков?
— Мы стараемся, командир. Еще бы полдня нам.
— А подобрать и обучить экипажи? Особенно водителей. Я так понял, что они малознакомы с техникой.
— В процессе, командир, — сказал Семен. — Я же понимаю, что надо быстрее.
— Хорошо. Иди.
Техник скрылся в темноте. А капитан резко развернул карту. Склонился над ней. Подошли взводные и Денис.
— Вот что, парни, — сказал Анатолий, — Время выходит. Через сутки вся рота выдвигается с полигона вот сюда, в район Косино. По линии метро входим в подземку на недостроенную станцию. Там оборудуем свое новое расположение, проводим рекогносцировку. Потом, два взвода выдвигаются по МКАДу на пересечение с Каширским шоссе. А со мной взвод добровольцев на трех машинах пойдет вот сюда, через Заозорье, Мячково и Константиново. В лоб на аэропорт Домодедово. Надеюсь, мы вытянем их основные силы на себя, а остальные два взвода ударят во фланг, выйдя на рубеж платформы Востряково. Цель — огромная черная хрень, которая лежит на летном поле аэропорта. Все. Детали обсудим на новом расположении. Задача ясна?
— Так точно, — ответил Смирнов.
— Готовьте бойцов. Нам понадобится каждый человек, каждое ружье и каждая машина.
— А Аркадий?
— Гения тоже забираем. Будет сопротивляться, разрешаю ударить. Но не сильно.
Раздалось ногозначительное покашливание. Обернувшись, все разглядели Аркашу.
— Не надо меня бить. Я слышал. Все слышал. И я пойду со всеми. И, Денис, обучи меня стрелять. Кнопку-то я нажму, и прицелиться смогу, но сделай так, чтоб я наверняка попал...
Разведчики Платона вернулись под вечер, усталые и голодные. С ними побеседовал Анатолий, и отправил отдыхать, а сам опять засел над картой, и обложился рисунками и схемами, которые нарисовал наблюдательный, но нервный разведчик.
Неужели в Домодедово стоит их звездолет? Не похожа эта черная штуковина на межпланетный корабль. Впрочем, откуда он знает, как выглядит звездолет?
Анатолий взял рисунок разведчика. Вгляделся. Отростки... Наросты... А реалистично нарисовал!
Но, нет. Больше похоже на производственный цех. Слишком много наружных деталей. И вообще, как эта "бяка" может летать?!
Капитан встал, прошелся немного, разминая затекшую шею.
Ладно, допустим это какой-то цех, где что-то производят. Разворачивать производство в незнакомом месте можно только по необходимости, или... для изготовления чего-то очень ценного. Не зря вокруг "улитки" такая суета и охрана. И если ударить по ней, то пришельцы будут стягивать силы для обороны. А они разбросаны по всей планете. Понадобится время, чтобы подтянуть "бревна" и согнать роботов. Подзарядить, бросить в бой. Потом забрать то, что изготовлено, выйти на орбиту — и дать хороший залп по планете.
Звездолет вряд ли торчит на поверхности. Он, скорее, висит около Земли. Черт! Как военные просмотрели его еще на подходе к планете? Ведь нельзя такой удар нанести без разведки и выявления опорных точек! А производство? В один день прийти, и наладить его? Выходит, пришельцы торчали около планеты долго! Вели разведку, проводили исследования. И их мало. Было бы кораблей несколько, нам бы не позволили завладеть оружием, а так, внимание рассеяно на оборудование производства и подавления крупных точек сопротивления — ударных ядерных комплексов. И они заняты не войной. Они заняты добычей.
Их корабль необходимо выманить. Нельзя им позволить уйти с планеты! Эх, бойцов мало для такой операции, и техники. Вот же, епрст, звездные войны! Может на марше встретим кого из своих?
Семену пришлось сделать несколько тележек, на которые положили припасы и прицепили к танкам. Аркадий работал не смыкая глаз. Он все-таки сделал компактные станции связи, и даже сумел собрать переносной радар, который «видел» не только поверхность, но и контролировал небо.
Правда, связь работала на небольшой дальности, но для координации боя годилась. Станциями снабдили командиров подразделений и поставили на все танки. На башнях машин вывели белой краской номера, а на борту БМП разведчики написали каллиграфически — "Маргоша".