Выбрать главу

Кристина не поняла смысл этих слов. Все путано, неясно и сложно. Как это? Ведь есть родители, родственники и друзья. С ними можно вести себя так, как взбредет в голову. Что захотела, то сказала. А там их проблемы, как ее понимать. Что захотела, то сделала. Подумаешь! Ей же так захотелось! Терпите! Не нравится? Так не слушайте и не обращайте внимание.

Но получается, что за поступки надо уже отвечать. И никто не махнет рукой, никто не скажет — бог простит. Родители могли ругать, орать несколько часов, но помогали. А ее бойфренд сюсюкал с ней, но потом предал в один миг. Вот как это?

Кристине стало очень одиноко среди двух мертвых тел, и очень тоскливо рядом со скулящей собакой. В сердце защемило так, что захотелось плакать, но слезы застыли в глазах. И в памяти снова всплыли образы...

Дед Миша — смешной, заботливый и неугомонный человек, стремящийся быть в самой гуще.

Умница Аркадий — странный, непосредственный, самолюбивый. Но как он спорил с капитаном перед последним боем! Как рвался вместе со всеми!

Дима Арцыбашев — большой, застенчивый. Что-то хотел ей сказать, но убежал... и не вернулся.

Денис, Витя, Платон... Анатолий Сергеевич, Семен, Вера... Уж сестру свою Кристина не понимала. Она вообще редко что-то делала для себя. Постоянно суетилась... ради других и не требовала ничего взамен.

Выходит то, что сделал капитан и солдаты, и Аркаша с Семеном, было для людей? Для тех, кто остался?..

"Всегда найдется тот, кто станет богаче за чужой счет. Природа людская такая — подлючая." Это были слова капитана Воинова. А уж он то знал, что говорил.

И Кристина поняла, что нельзя оставлять на Земле оружие пришельцев, переделанное против них.

Да! И это будет ее поступок.

Кристина смахнула волосы со лба, перебирая грязные пряди. Вздохнула. Потом, свистнув Шарика, отправилась к магазину.

В подвал она возвращалась, неся за спиной два рюкзака, набитые продуктами, кое-какой одеждой, и еще всякой всячиной. Освободила один рюкзак, высыпав его содержимое на большую полиэтиленовую скатерть. Разобрала предметы по кучкам. Потом закинула пустой мешок за спину, и направилась к сожженным танкам. Шарик семенил за ней.

Она неспешно обошла все машины, неумело поддевая затворы цилиндров ножом. Вынула все «батарейки» пришельцев.

— Шарик, ищи ружья наших солдат, — сказала она собаке.

Так они и ходили из подвала на поле несколько раз, пока батарейки не лежали крупной горкой у ее ног. Кристина взяла фольгу для запекания, и обрывая ее на куски, тщательно завернула все инопланетные источники энергии. Так учил Аркаша. Он говорил, что это позволит их разрядить. Кристина ничего не понимала, но делала. Ей казалось, что никто и никогда не должен получить «батарейки» в пользование, насмотревшись, как действует оружие с чужой технологией. Достаточно было выглянуть из подвала.

На площадке во дворе дома Кристина выбрала участок земли, освободила его от пепла и камней. Помогая себе ножом, саперной лопаткой вырыла яму, куда и сложила все "батарейки". Засыпала, накидала сверху камней и пепла. Подумала, смахнув пот со лба. Инопланетные светящиеся кубики могли быть в Домодедово, куда ушел капитан со взводом Обухова и могли остаться на полигоне.

— Я не знаю, где это Домодедово, и сколько до него идти, — сказала она Шарику, — но завтра мы пойдем туда.

Пес тявкнул одобрительно.

Путь был долгим, но нетрудным. Кристина шлепала по шоссе от развилки, где был последний бой, а вдоль дороги остались упавшие и согнутые указатели. А когда Кристина с Шариком пришли к аэропорту, то увидели лишь выжженную дотла черную равнину, где гулял свободный ветер, поднимая с земли пепельную пыль.

— Что? — спросила она Шарика. — Теперь на полигон?

Им встретился небольшой дачный поселок. Домики были разрушены, но редкие деревья в садах даже сохранили листву.

Кристина поискала участок с колодцем. В подвернувшееся корыто натаскала воды, медленно разделась — тело просто ломило от усталости, а ноги налились свинцовой тяжестью. Шарик сидел на задних лапах, рассматривая её.

— Отвернись! — сказала она псу.

Тот буркнув что-то, отвернулся, и улегся животом на травку.

Она помылась, намылив себя мылом. Переоделась, зарыв старое обмундирование.

Перед тем, как продолжить путь, долго смотрела на горизонт, туда, где осталась рота капитана Воинова.

По разбитой трассе шоссе идет девушка с большим рюкзаком за плечами. Светлые волосы собраны в хвост, длинная юбка развевается в такт движениям. Гордо поднятая голова и уверенная поступь в высоких армейских ботинках. Рядом идет лохматый пес, неспешно перебирая лапами. Иногда он крутит своей мордой и принюхивается.

Три военно-транспортных вертолета с эмблемой России на бортах, режут воздух своими винтами.

Заложив небольшой вираж, медленно садятся на полотно МКАДа, рядом со сгоревшими танками. Лопасти прекращают вращение и из вертолета выскакивают на землю люди в военной форме. Следом спускается человек в гражданской одежде.

Из других машин спрыгивают бойцы с автоматами, разбегаются в стороны, становясь в оцепление. На одном из вертолетов по бортам устремляются в небо стволы крупнокалиберных пулеметов.

— Это здесь, — говорит один из военных. — Вот развязка на Каширское шоссе. А там, вроде и танки. Правда, сгоревшие.

— Да, — кивает гражданский. — Они говорили, что пойдут двумя группами. Одна в лоб на Домодедово, а вторая отсюда — с развязки.

Подумав, военный решительно идет к танкам. Остальные спешат за ним. Остановились, смотря на упавшие стволы со странными цилиндрами.

— Вот! — крикнул гражданский. — На стволах оружие пришельцев. И на БМП такие же цилиндры были. Из них стреляли голубыми молниями. И у солдат в руках ружья такие были.

— Ничего не путаете, Николай? — спросил военный.

— Нет! Что вы?!

— Ладно, посмотрим.

Военный подошел к танку. Скользя по металлу ботинками, забрался к башне. Наклонился, осматривая цилиндры — их верхняя часть была открыта. В нише под прямоугольным вырезом чернели детали, сложенные с непонятную конструкцию. Он потрогал пальцем небольшой черный куб. Тот рассыпался в труху под прикосновением.

— Да, — задумчиво протянул военный, поднимая голову. Огляделся.

— А нехилая тут была драка. Смотрите, как земля выжжена. Аж вглубь. Вряд ли мы тут что-то найдем.

Гражданский поежился.

— Простите, можно я отойду? Мне надо.

Военный махнул рукой.

— Что-то он не то нам говорит, — сказал другой военный, снимая фуражку и вытирая пот.

— Да нет. Все то, — ответил ему тот, кто разрешал гражданскому удалиться. — Кто-то побывал здесь до нас.

— Кто?!

— Не знаю, но крышки на этих цилиндрах не сами собой на землю упали, — он показал на прямоугольники крышек, спрятавшихся под слоем пепла.

— Сюда! Сюда! — кричал и размахивал руками гражданский, выскакивая из подвала ближнего дома. — Здесь люди! Это они!

— Медика со мной! — приказал военный, бегом пересекая МКАД.

В подвале разрушенного дома нашли тела. Мужчины и женщины. Мужчина лежал полузасыпанный каменной крошкой, а женщина замерла возле проема, подогнув к груди колени.

— Уф, — военный приложил рукав к носу.

Засуетился медик, осматривая тела.

— Это Семен, — сказал гражданский. — Водитель БМП. А это жена командира роты. Ее звали… кажется, Инна.

— Ну что? — спросил военный подошедшего медика.

Тот снял перчатки.

— Они лежат здесь с неделю, — ответил медик. — Парень дольше. Умер от ожогов, от боли. А вот она… странно, никаких внешних повреждений. Похоже на разрыв сердца. Только от чего? Вскрытие покажет.

Военный подошел к женщине, наклонился, и, не опуская руки от носа, посмотрел в стеклянные открытые глаза. Отпрянул. В ее глазах он увидел застывшую боль. Будто от нежелания жить дальше.