— Да, встречались они в свободное от работы время, — небрежно заметил Эрнест, допивая чай. С тоской взглянул на опустевший чайник и поднялся на ноги. — Пойду я, ваше величество. Всё, что на нынешний момент известно, я рассказал. Остальное позже.
Роланд с недоумением посмотрел на Ротергейла, который до сих пор оставался в кресле, только сейчас понимая, что Томас вообще неизвестно зачем сюда пришёл.
— Айла Ротергейла оставляю пока вам, у него для вас есть новости, — произнёс Эрнест, кивнул заместителю министра внутренних дел и быстро вышел из гостиной. И как только дознаватель бесшумно прикрыл за собой дверь, Томас, отогнув край своего местами обугленного камзола, достал оттуда запечатанный конверт.
— Ваше величество, — сказал Ротергейл почтительно, протягивая Роланду неизвестное письмо. — Несколько лет назад король Фредерик попросил меня помогать вам по мере возможности после того, как его не станет. И передать это послание, когда вы наконец станете королём.
— Что? — вырвалось у Роланда изумлённое, и Томас кивнул, улыбнувшись.
— Да. Всё именно так, как вы слышали. Но прежде чем задавать мне вопросы, прочитайте, пожалуйста.
Протянутое письмо Роланд брал, словно ядовитую змею. По правде говоря, очень хотелось ничего не читать и бросить его в огонь незамедлительно — но любопытство пересилило.
«Мальчик мой! — Уже от одного этого обращения Роланда бросило в дрожь. Отец называл его своим мальчиком только в глубоком детстве. — Если ты читаешь эти строки, значит, свершилось то, чего я отчаянно желал с тех пор, как понял, что совершил огромную ошибку. Да, я давным-давно, наблюдая за тобой, осознал, насколько был глуп и недальновиден, принимая ту клятву. Но подобные клятвы не имеют обратной силы.
Скорее всего, ты удивлялся, почему я никогда не уделял столько внимания остальным своим сыновьям? Причина проста: я не хотел, чтобы у них были способности и возможность противостоять тебе. Я знал, что после моего ухода ты попытаешься посадить на трон Огдена, и даже специально написал завещание на Тедеона — твой свободолюбивый характер не позволил бы тебе остаться в стороне и не попытаться исправить эту вопиющую несправедливость. А дальше… Что ж, я не знаю, что и как в итоге произошло, но я всегда верил в тебя, в твой исключительный разум и находчивость. Уверен, ты нашёл выход.
Хотя я попытался тебе немного помочь, оставив поручение Томасу Ротергейлу. Ты сам рассказывал мне, как он приходил спрашивать, не хочешь ли ты быть королём, и, расспросив его, понял, что он действительно на твоей стороне. Возможно, его верность пригодится тебе в дальнейшем.
Но даже если всё не так и на троне остаётся Огден, а ты никогда не увидишь этих строк, я не сомневаюсь, что ты и из него со временем сделаешь отличного правителя.
Прости меня, мой мальчик».
.
Дочитав письмо, Роланд поднял глаза от строк, которые отчего-то плясали перед его взором, и с изумлением посмотрел на Ротергейла.
То, что он только что прочитал, никак не осознавалось, и если бы несомненный почерк короля Фредерика, который был знаком Роланду до последней чёрточки, бывший канцлер подумал бы, что это чья-то дурацкая шутка.
— Я не знаю содержание этого письма, — сказал Томас, и Роланду показалось, будто собеседник слегка смущён. — Но догадываюсь. Его величество очень волновался за вас. И просил меня не слишком вмешиваться, а всего лишь помогать. Честно признаюсь, если бы я увидел, что Огден не справляется, я бы ослушался. Теперь вы можете решить мою судьбу с учётом всего услышанного и прочитанного.
— Судьбу… — глухо пробормотал Роланд и покачал головой. — Да перестаньте, Томас. Из вас получится отличный канцлер.
— Спасибо, ваше величество, за доверие, — искренне произнёс Ротергейл и, быстро простившись, покинул королевскую гостиную.
Роланд перечитал письмо Фредерика трижды, не в состоянии осознать смысл послания. А ещё он никак не мог понять, что, собственно, чувствует, читая эти откровения. Сожаление? Злость? Досаду?
Да, он всю жизнь стремился сделать всё по максимуму наперекор отцу. И даже когда надевал венец из боярышника, оставленный в итоге возле лабиринта за ненадобностью, думал: Фредерик был бы в бешенстве, что на троне всё-таки оказался его презираемый бастард.
А теперь выясняется, что именно этого отец и хотел. И, как ни крути, но его вклад в то, что Роланд в итоге стал королём, тоже имел место быть.
Что по этому поводу думать и чувствовать, бывший канцлер не знал.
И потому просто запрятал письмо короля Фредерика подальше в свой письменный стол, решив, что ещё перечитает его позже. А возможно, и не один раз, пытаясь осознать невероятное…