Чтобы избавиться от него, Роланд посмотрел на Огдена. Молодой король изучал принцессу, и лицо его казалось выточенным из камня. Совершенное, спокойное и беспристрастное. Будто не на живую и восхитительно прекрасную девушку смотрит, а на статую, которую привезли к нему во дворец, чтобы стояла посреди холла. Канцлеру хотелось воскликнуть: «Улыбнись, дурень!» — но он, конечно, промолчал.
Наконец они дошли до Огдена, и Роланд, остановившись буквально в паре шагов, отпустил руку Анастасии. Сделал шаг в сторону и громко произнёс:
— Ваше величество, по вашему приказу я привёз вашу невесту. Её высочество Анастасия, — Фокс поклонился принцессе, — его величество Огден.
Он отвесил ещё один поклон, ожидая, что сделает король. Огден знал правила этикета, должен был помнить слова — но, мало ли, вдруг позабыл?
— Очень рад видеть вас, принцесса, — сказал Огден наконец, спустя несколько мгновений напряжённой паузы. — Мой дом — ваш дом. Примете ли вы приглашение остаться в нём?
Анастасия тоже ответила не сразу. Пару секунд медлила, изучающе глядя на Огдена. И сказала в итоге очень тихо, гораздо тише, чем говорили король и канцлер:
— Я буду гостьей в вашем доме, ваше величество.
Всё было верно — если бы Анастасия желала немедленно выйти замуж, она бы сказала не «гостьей», а «хозяйкой». Однако слово резануло Роланда ножом по сердцу.
Анастасия заслуживала быть здесь совсем не гостьей, но сможет ли Огден быть при ней хозяином? Хороший вопрос.
Анастасия
Тронный зал был воистину огромных размеров, и людей в нём собралось… Принцесса даже боялась представить сколько. Так полагалось — в Альтаке уж очень любили церемонии. Но Анастасии было немного не по себе от подобного количества присутствующих.
Поэтому она старалась отвлекаться на обстановку, которая действительно была очень красивой. Светлые стены, выложенные мрамором, отмытый до зеркального блеска пол, витражи в окнах. Окна в этом зале были другой формы, не такой, на которую Анастасия обратила внимание, когда шла по улице, — вытянутые не в ширину, а в длину. Этим они напоминали императорский дворец в Альганне. Правда, стоило посмотреть на людей, толпящихся в зале, как это ощущение сразу пропадало. В Альганне настолько пышных платьев почти не носили, Анастасия даже чуть улыбнулась, разглядывая местных дам. В столице своей страны она подобных нарядов и не видела. Юбки, по-видимому, были на каких-то каркасах — иначе непонятно, откуда такая пышность? Впрочем, есть в этих платьях и своя прелесть — в результате мужчины не могут подойти к женщине слишком близко. Захочет поцеловать, и то не дотянется, споткнётся о юбку…
На Огдена Анастасия посмотрела, уже подходя к концу зала — туда, где стояли два трона на возвышении. И отстранённо подумала, что в жизни нынешний король Альтаки выглядит ещё привлекательнее, чем на магпортретах, — вот только эта красота мало трогала сердце девушки.
Огден был одет в традиционный для королей Альтаки светлый камзол с красными манжетами и такого же цвета воротником. А на голове у мужчины поблёскивал золотой обруч — символ королевской власти. Если Анастасия согласится стать женой Огдена, на официальных приёмах будет носить примерно такой же, только меньше и тоньше.
Если согласится…
Несколько ничего не значащих и полагающихся по этикету фраз — и в зале заиграла музыка. К сожалению, Анастасия и Огден должны были танцевать первыми, причём в одиночестве, остальным дозволялось присоединиться только со второго танца. И принцесса сразу внутренне сжалась: не дай Защитница ещё опозориться при всех, когда столько людей на неё смотрит! Малейшую оплошность заметят. Как же жаль, что нельзя выбрать партнёра и танцевать с Роландом. В конце концов, он ведь правит Альтакой вместо короля, почему бы и не потанцевать вместо Огдена…
Бессмысленные мечты, Анастасия понимала это и сама.
Она изо всех сил старалась не споткнуться, танцуя с Огденом, который отчего-то просто молчал и не пытался ни о чём поговорить. Он даже почти не смотрел на неё — его взгляд блуждал где-то за пределом её головы. Подобное, конечно, нельзя назвать прямым оскорблением, но… у Анастасии вновь появилось ощущение собственной ненужности. Правда, без примеси презрения, как это было в Альганне.
И она, усмехнувшись, решила завести разговор сама.
— Зачем же вы приняли предложение дяди, если настолько не желаете жениться на мне? — спросила принцесса и сама удивилась от того, сколько язвительной насмешки прозвучало в её негромком голосе.