4
РИТА
Уснуть так и не удалось. Сон гнало неотвязное желание ощутить близкое присутствие Риты. Вопреки разуму и привычкам искал причины довериться ей. Когда находил явно надуманные и шаткие причины, надежда толкала к раскаянию от своего поведения. А приступы раскаяния оказывались невыносимыми. И в то же время росла тревога от сознания растущей, непривычной власти над собой другого человека, женщины, которую едва знал. Обманываться не приходилось, он влюблялся, будто увлекаемый неукротимым водоворотом, и подобных чувств никогда у него не было. С этим ничего нельзя было поделать, разве что бросить всё и сбежать подальше отсюда. Но бежать-то было поздно. И куда бежать? Чтобы отвлечься от мыслей о ней, он заставлял память возвращаться и возвращаться к разговору с Набоковым, и в конце концов убедил себя, тот что-то знал, и это что-то было очень важным, доступным лишь нескольким посвящённым. Возможно, в круг посвящённых не входил даже сам Набоков.
Наконец включил ночник, взял с тумбочки наручные часы. Почти четыре. Прошедшие часы он непрерывно ворочался, и постель была растрепанной, смятой. Продолжать бесполезное занятие, пытаться спать, не привлекала, и он спустил ноги на ковёр, прошёл к шкафу, достал чемодан, из него папку, в которую положил фотографию Риты. Теперь, когда он встретился с этой женщиной, снимок говорил много больше. Когда ворочался в темноте, представить её лицо не получалось. Теперь, рассматривая снимок, он изучал черты, и они казались давно знакомыми, легко запоминались в мельчайших подробностях.
Насмотревшись, отложил снимок на подушку, раздвинул шторы. За окном светлело. Горы приобретали отчётливые очертания, различался покрывающий их лес. Он решил, – больше валяться бесполезно, лучше заняться делом, ради которого прибыл. Предстояло отыскать лесника, который прислал тысячерублёвую банкноту, лично переговорить с ним. Собственно, таковым было первоначальное намерение, а встреча с Набоковым придала этому намерению новый смысл.
После душа он лифтом спустился в холл. Бар ещё работал, а дежурный администратор оказался другим. Хотя бы улыбался, когда смотрел на видеоэкране внутренней сети гостиницы забавный боевик. Отдав ему ключ от номера, Борис раскрыл записную книжку на нужной странице, показал ему запись названия местности.
– Как туда добраться? Может, знаете лесника?
Администратор весь внимания глянул в книжку, с сожалением показал головой.
– Я приезжий. – Что-то вспомнил и оживился. – У меня есть карта округа. Очень подробная. – Быстро набрал на компьютере запрос, и на видеоэкране холла боевик сменило мелькание гор, речек, лесного зверья. Это был рекламный ролик. Вовремя остановленное изображение пояснительной карты местности застыло, в его центре был городок под названием ЗВЕЗДА, от которого расходилась паутинная сеть разных дорог к местным посёлкам.
– Вот! – администратор указал стрелкой на селение с нужным названием. – По той дороге!
В баре не встретилось знакомых лиц, и Борис не стал торопиться. Съел две тёплые булки с куриным мясом, выпил две чашки парящего кофе с молоком. На второй чашке попросил бармена такие же булки положить в пакет и наполнить дорожный термос густым, свежезаваренным чаем.
В шестом часу он уже дошёл до притихшего особняка Набокова, на улице возле которого ещё стояли несколько иномарок. В хвосте новых машин, как единственный ветеран, отдыхал красный «Феррари». Борис разбудил его двигатель, и Гепард проявил завидную прыть, после выезда из городка легко набрал хорошую скорость, охотно понёсся новой местной дорогой на север.
Было по-утреннему свежо, и в мчащемся автомобиле Борис вскоре продрог, – сказывалась бессонная ночь. Но он не остановился, пока не проехал больше половины намеченного пути. Яркое солнце поднималось над склоном и раззолотило поляну возле речки, на которую он и съехал с дороги. Солнечные лучи начинали согревать, но ещё не прогрели воздух и землю, и он предпочёл остаться в салоне, лишь распахнул дверцу водителя. Из сумки с рекламой гостиницы вынул гостиничный термос, пакет с булками. От вида булок по-настоящему захотелось есть. Он не стал себя сдерживать, проглотил все. Горячий чай приятно согревал внутренности, откуда тепло распространилось по телу, и он осторожно, кончиками пальцев вытянул из внутреннего кармана куртки снимок Риты, укрепил его зажимом внизу лобового стекла. Смотреть на неё было своеобразным удовольствием, которое однако возвращало к связанным с ней размышлениям. Какую же роль она играла во всех этих странных делах корпорации? Но окажись она даже предводительницей шайки матёрых фальшивомонетчиков, она не перестанет быть желанной. С этим он уже смирился. Думая о ней, Борис достал из папки письмо её брата, которое получил от Службиста. Письмо он так и не прочитал, и зажигалкой поджёг угол. Придерживая за край, неотрывно смотрел, как пламя пожирает бумагу, – смотрел, пока огонь не коснулся пальцев. Отброшенный из машины, остаток письма вспыхнул на лету, и лёгкий ветерок помог ему догореть, подхватил, развеял в пепел.