Внезапно вспышка ярчайшего сияния хлестнула по глазам обоих. В попытке укрыть глаза, оба вскинули руки, толкнулись ими, и Борис пошатнулся.
– А-а! – хрипло вскрикнул он. Предупреждая потерю равновесия, нога непроизвольно дернулась в сторону, переступила от стены, и он с ужасом напрягся в предчувствии жгучей, невыносимой боли. Через мгновение ошалело удивился, что боли нет. Кажется, никогда в жизни он не испытывал такого сильного желания видеть, что произошло, и никогда в жизни не был так беспомощно слеп.
Когда глаза смогли различать очертания предметов, перед Борисом и капитаном стоял, жевал жвачку тупо-равнодушный охранник в униформе болотного цвета. Он ждал, когда непрошенные гости придут в себя, затем дулом короткоствольного автомата показал, чтобы они шли к выходу. Они и не слышали, что каменная плита поднялась, освободила путь назад. Снова бегущий под потолком свет повёл по лабиринту поглощённых тьмой коридоров и проходов, но теперь позади них вышагивал охранник.
Коридоры и проходы ничем не отличались, утомляли единообразием. Хорошо, на этот раз идти пришлось недолго. Свет под потолком мигнул, метнулся выше и дальше, и слился с разливом мягкого свечения в совершенно пустом зале. Они остановились. Остановился и охранник. Полоса стены напротив плавно и без звуков поднялась вверх, и открылось помещение со сведёнными к куполу стенами-панелями. Все панели напряжённо перемигивались огоньками, экранами и мониторами. Помещение напоминало шатёр, и посредине него, во вращающемся мягком кресле, невидимый за массивной спинкой сидел некто, работал на клавиатуре напротив главного дисплея. Нетрудно было догадаться, по причине чьей-то предельной загруженности их привели к «мозгу» объекта «А».
Наконец сидящий в кресле освободился, развернулся, и Борис с удивлением отметил, – день у президента корпорации был чрезмерно тяжёлым. Президент стал бледным, нервным, даже похудел. Последнее могло объясняться удобным светло-серым свитером, тогда как в спальню Риты он заходил в солидном костюме, – но нервозность и безжизненная бледность появились всего за несколько часов! Одним словом – нелюдь!
Президент с минуту разглядывал пленников, потом без всякого выражения в голосе медленно и высокомерно разъяснил им их положение.
– Я только показал, какие здесь ловушки, лабиринты. Расслабьтесь. У меня нет намерения, наказывать, тем более убивать вас. Я не убийца. Я финансист. К чему убивать? Несколько часов –и мне будет на вас наплевать. Будете служить мне, как и все остальные… Но эти часы вы проведёте здесь, в надёжной камере.
Капитан первым не выдержал бахвальства чужака.
– Не убийца? А как же программист охраны объекта? – сказал он с холодным осуждением.
– Он сдох, как вор! – в голосе президента прозвучал металл. – Из-за него я потерял доверие к сотрудникам. Полгода живу здесь. Но даже его я терпел…
– Ещё бы, – прервал его капитан. – Чтобы не привлечь внимания к объекту... Не привлечь раньше времени.
– Это уже не имеет значения, – с надменным равнодушием ответил президент.
Бориса озадачило его предыдущее замечание.
– А кто же… кто утром был в особняке? – размышляя вслух, удивился он. И внезапно его осенило.
Но и президент догадался, кто перед ним, вцепился в подлокотник кресла.
– Так это ты?!… – выдохнул он, вперился в пленника взглядом, изучая и сравнивая.
– А убитый лесник? – грубо вмешался капитан. – И где его жена?
Президент неохотно перевёл взгляд на капитана, не сразу уяснил, о чём тот посмел так требовательно спрашивать. Решил ответить ему.
– Лесник? Слишком много болтал. Болтал, как ты верно заметил, раньше времени. Его жена?.. – Он вспомнил. – Она? Она отдыхает. Под наблюдением моих людей.
И он вновь, со щуром рассмотрел Бориса, пытаясь успокоить себя какими-то выводами.
– Тебе везло. Как раз три дня, которые дал тот болван из Налогового Управления. Я лишь утром… обратил на тебя внимание. Собрал сведения.
– Дело не в везении. Я профессионал, – принял вызов, возразил Борис.
Ты?! Не смеши! – Президент деланно расхохотался. Резко оборвал хохот. – В чём твой профессионализм?! Залезать в постели к чужим жёнам?
– Когда их мужья увлечены незаконными деньгами.
При упоминании о деньгах президент в порыве гнева приподнялся на ноги, но вновь опустился в кресло, взял себя в руки.
– Они такие же законные, как прочие, – выговорил он с презрением. – Убедишься уже завтра. Такую возможность я тебе дам. А потом. Потом капитан займётся тобой. За эти самые деньги… – он нервно и на этот раз искренне рассмеялся. – Деньги, которые ты посмел назвать незаконными. Не правда ли капитан? Он должен потерять язык за это кощунство?!