Затем Лекси подняла взгляд и обнаружила, что Себастьян за ней наблюдает.
— Почему бы не оставить здесь просто хлебные крошки, как в той сказке? — поддразнил ее археолог.
Лекси улыбнулась.
— Птицы их съедят, и мы совсем заблудимся.
— Сомневаюсь, что здесь много птиц, а летучие мыши вряд ли любят хлебные крошки.
Пока остальные заново упаковывали свои вещи, Лекси прошла на несколько метров в следующий коридор, а Себастьян направился следом.
— Что, про кости вы уже позабыли?
— Об этой стороне дела Томас позаботится, — ответил Себастьян. — Он как раз тот тип археолога, который наполовину судебный следователь. Кроме того, Вейланд приказал ему остаться в жертвенном зале и все там зарегистрировать.
— Вейланд любитель приказы раздавать.
— Ничего, Томас не в обиде. С ним там эта светловолосая амазонка, Адель. Они могут поближе познакомиться.
— Да, и в таком романтическом месте. — Несколько секунд они шли молча, пронзая лучами фонариков лежащую впереди тьму. — А вы, доктор де Poca? — спросила Лекси. — Какой вы тип археолога?
Себастьян ощупал висящую у него на шее крышку от пепси-колы.
— Я люблю старые вещи. Есть какая-то особенная красота в очень древних предметах — что-то вневременное, бессмертное.
— Кстати о красоте… посмотрите, как на них свет играет — Лекси указала на потолок широкого коридора, где камень был покрыт целым лесом мерцающих голубоватых сталактитов.
Когда она двинула луч фонарика по замерзшей поверхности, сосульки стали менять цвет — от бледно-голубого до лазурного и дальше до лилового. Вейланд проковылял по коридору и встал рядом с Лекси, опираясь о лыжную палку и глядя на потолок.
— Должно быть, в этой воде есть какие— то минеральные примеси, — заключил Себастьян.
— Я тоже вначале так подумал, — сказал Миллер. — Но все обстоит иначе.
— Это не минеральные примеси?
— Это не вода.
Себастьян удивился. А Миллер показал на свой спектрометр.
— Еще там, в зале, я провел экспресс-анализ этого вещества.
Он сверился с жидкокристаллическим экраном.
— У нас тут есть трикрезилфосфат, этилат цинка, дитиофосфат, диэтиленгликоль, полипропиленовый эфир… и некоторые следовые элементы.
— А что из всего этого получается? — спросила Лекси.
Ответил ей, впрочем, Себастьян.
— Гидравлическая жидкость, — сказал он. — Или что-то достаточно близкое.
Все удивленно воззрились на археолога.
— У меня «шевроле» пятьдесят седьмого года выпуска. Это мое хобби. — Он развел руками и одарил Лекси слабой улыбкой. — Как я уже сказал, я чертовски люблю все старое.
Вейланд повернулся к Миллеру.
— И какой вы из этого делаете вывод?
— Никакого. Но я не могу себе представить, чтобы древние люди использовали гидравлическую жидкость.
— Совпадение?
Миллер уже открыл было рот для ответа, но Себастьян заговорил первым.
— Сомневаюсь, мистер Вейланд. Если пять тысячелетий человеческой истории хоть чему-то нас научили, так это тому, что совпадения бывают только у дураков.
Как только его люди были обустроены, Куинн взял себе отдых и три часа проспал. Когда пиканье наручных часов слишком скоро его разбудило, он выбрался из спального мешка и вышел наружу проверить шахту.
Там он с облегчением обнаружил, что прочная «яблочная» палатка вишневого цвета над отверстием по-прежнему стоит на месте, а лебедка находится в рабочем состоянии. На оборудовании не было и следа льда. Куинн проверил показания мареографа. Лебедка размотала свыше шестисот десяти метров стального троса, а это означало, что подземная группа достигла дна тоннеля много часов тому назад, вскоре после начала шторма.
Куинн сел, скинул перчатки и позвонил по радиотелефону, который давал прямую связь с подземной группой. Однако там ответить не потрудились.
Куинн не удивился. С тех пор как они обнаружили эту дыру во льду, Чарльз Вейланд стал не на шутку озабочен мерами безопасности. Он выдал приказ о полном запрете всех связей с внешним миром, хотя из-за этого шторма все равно ни черта не было слышно. А потом этот бывший флотский вояка и четыре его кореша, невесть откуда взявшиеся, сбросили свою личину «охранной группы» и принялись жонглировать пушками, точно отряд особого назначения, собирающийся на задание.
Куинн заключил, что все это дело начинает попахивать хуже, чем убийство на большой дороге в Техасе.
Убедившись, что внутри «яблочной» палатки все в норме, Куинн вышел оттуда. Ветер долбанул его почище бейсбольной биты, а отдельные снежные хлопья стали впиваться в парку, точно шрапнель. Он завязал капюшон и раскатал шапочку, закрывая все лицо. Куинн прикинул, что нисходящие потоки делают свыше семидесяти миль в час, а это было совсем скверно.
Проходя по городку, Куинн едва сумел различить в белой снежной пелене черные очертания столовой.
— Стой! Кто идет? — Послышался чей-то голос. Крик был порядком приглушен снегопадом.
— Это Куинн! Куинн, черт побери!
Откинув капюшон и сделав шаг вперед, он вдруг обнаружил, что смотрит прямиком в дуло самого большого револьвера на свете. Тогда Куинн раздраженно сорвал с головы шапку, чтобы этот идиот смог его опознать.
Клаус сунул «дезерт игл» в кобуру.
— Какого дьявола ты здесь делаешь? — рявкнул Куинн. — Терпеть не могу, когда мне пистолеты в лицо суют.
— У меня приказ, — сказал Клаус, вызывающе пожимая плечами. Затащив Куинна в относительное убежище дверного проема, он подался к нему поближе, чтобы не надо было орать. — Вейланд хочет, чтобы эта территория охранялась.
— Охранялась? От кого?
— От желающих сделать заявку, — ответил Клаус. — От русских… китайцев… другой корпорации. Тут кто угодно может оказаться.
Куинн посмотрел на бушующий шторм.
— Поверь мне. Тут никого нет.
Когда он уже собрался уйти, Клаус его остановил.
— Ты куда?
— Ну, раз вы, ребята, тут так столовую охраняете, я решил хагглунды проверить. А теперь позволь мне уйти. У меня тоже работа имеется.
Клаус отпустил руку Куинна и отступил назад в тень. Затем он стал наблюдать, как подсобник пробивается сквозь снег, пока пелена совсем его не поглотила. После этого Клаус открыл прочную деревянную дверь в столовую.
Ощутив вторгшийся туда вместе с Клаусом поток холодного ветра, Свен поднял взгляд. Глаза его сузились.
— Ты должен на страже стоять.
— Просто горячего чаю захотелось, — отозвался Клаус.
Свен посмотрел на Бориса. Русский сидел в углу и что-то напевал на родном языке, кипятя воду на лагерной печке.
— Чай еще не готов.
Клаус выругался и закрыл за собой дверь, опять выходя наружу.
— Мишка, когда ты этот чертов нагреватель запустишь? — спросил Свен.
Михаил оглянулся на шведа, затем треснул кулаком по упрямому прибору.
— Сейчас я его… сейчас…
Оказавшись снаружи, Клаус заметил, как еще одна фигура движется сквозь белизну. Он вытащил из кобуры «дезерт игл» и прицелился.
— Стой!
Фигура продолжала приближаться, мелькая под снегопадом.
— Куинн?
Фигура приближалась.
— Кто идет?
Фигура помедлила, и Клаус прищурился, напряженно вглядываясь сквозь снег. Затем он вздрогнул, и палец его напрягся на спусковом крючке.
Теперь там были две фигуры — черные дыры в снегопаде.
— Я спросил — кто идет?
Рядом с двумя фигурами появилась третья. И вместе они пошли на Клауса.
Будь у них дружественные намерения, они бы уже ему ответили. А потому Клаус аккуратно прицелился в среднюю из трех темных фигур и нажал на спусковой крючок…