Прошло около часа. Несмотря на неудобное положение, Гийом пытался использовать его, чтобы ослабить веревки, стягивавшие ему руки. Это затруднялось тем, что веревка намокла, но он упорно старался ослабить ее, либо дергая, либо перетирая о шершавую поверхность стены, к которой был прислонен. Напротив него сидела Лорна с закрытыми глазами, и он надеялся, что она уснула.
Единственное, чего он не мог понять, каким образом удалось так просто захватить их и как эти люди смогли узнать время их возвращения, хотя он сам точно его не знал. Должно быть, они были хорошо осведомлены обо всем, и, значит, кто-то оказался предателем. Но кто и где?..
Дважды прокричала сова, другая, неподалеку, ответила ей. Ясно, что это был условный сигнал. Люди зашевелились. Несколько человек встали в тот момент, когда через низкую дверь, завешенную мешковиной, чтобы снаружи не был виден огонь, в помещение вошли две темные фигуры. Увидев их, Гийом был ошеломлен. Это был бородатый священник вместе с невысокой женщиной, лицо которой было закрыто креповой вуалью.
Первым впечатлением было, что перед ним разыгрывают дурную комедию, вторым, что он круглый идиот и сейчас выставляет на всеобщее осмеяние свою собственную глупость, глупость Ронделера и всех, кто в течение трех месяцев охотился за ворами и убийцами. Его парни оказались правы, они точно все поняли, но при мысли о смертельной опасности, которой они подвергались, приближаясь к дому каторжника, у Гийома по спине пробежал холодок. «Добрейшие девицы Може», достойные всяческих похвал, и святой отец не были способны на жалость, так как, по всей видимости, они и были хозяевами! Что касается их притона, он находился в одном из его, Тремэна, поместий. В это трудно было поверить! Но это еще не был конец испытания. Он услышал, как слуга Божий — настоящий или мнимый — поздравлял Урбена:
— Хорошая работа, парень! И как быстро! Вот удача, что вы схватили их этой ночью!
— О! Не сегодня ночью, так завтра! Мы бы ждали их сколько потребуется, потому что точно знали, что они должны вернуться в ближайшие два дня…
В это время послышался смех. Странный скрипучий язвительный смех старой злобной женщины, от которого Гийом ужаснулся.
— Конечно, но лучше, что это случилось сегодня ночью! Будет великолепный праздник, и я надеюсь, что наш друг насладится им в полной мере! Там все готово?
— Вы имеете в виду Тринадцать Ветров? Нет причин, чтобы что-либо сорвалось. Кола знает, что ему надо делать, и я послал Донатьена помочь ему. Усадьба и конюшня — это многовато для одного!
Вновь послышался нервный смех, страшно раздражавший Тремэна. У него сжалось сердце при мысли об опасности, грозившей тем, кого он любил. В какую, черт возьми, ловушку он угодил? И что это были за демоны, чье присутствие он обнаружил вблизи своего дома? Кола?.. Кола был вместе с ними? И Потантен нанял его, доверившись этому человеку с честным, простодушным лицом и ясными глазами! И если сегодня ночью он останется жив, бедный старик никогда не оправится от такого удара! А если ему каким-то чудом удастся уцелеть, Гийом поклялся давить Кола своими собственными руками до тех пор, пока тот не превратится в месиво!..
Мечта прекрасная, но неосуществимая. Эти негодяи были абсолютно уверены в своей безнаказанности, поскольку осмелились называть имена в его присутствии… И еще эти чертовы веревки никак не хотели поддаваться!..
Тем временем черный силуэт медленно приближался к Лорне, молча разглядывая ее, радуясь тому, как у молодой женщины от ужаса широко раскрывались глаза. Гийом видел, как он наклонился к ней, прошептал несколько слов, которых он не расслышал, но которые наверняка были гнусными. Охваченная паническим страхом, молодая женщина извивалась, связанная веревками. И снова послышался смех… Гийом взорвался:
— Иди поговори со мной, старая дрянь! Эта дама вам ничего не сделала, прекратите ее мучить! Что вы пристали к этому невинному созданию, у вас душа такая же черная и отталкивающая, как и лицо, которое вы прячете под вуалью…
— Невинное создание? Ты сошел с ума, Тремэн!.. Она более виновна, чем та женщина, на которую она так похожа и которая помогла тебе убить жену.
Голос был низким, мягким, приглушенным, тем не менее он пробуждал у него смутные далекие воспоминания, но Тремэн никак не мог вспомнить имя этой женщины. Она продолжала говорить, приближаясь к нему:
— Хочешь знать, что ее ждет? Сначала, после того как ты насладишься перед смертью великолепным спектаклем, ты сможешь насладиться еще одним: мои люди по очереди пройдут через нее. А потом я тебя убью своими собственными руками, пока будут рыть могилу для вас обоих… но она еще будет жива, когда ее туда опустят, привязав к твоему трупу…